– По-моему, ты кое-где приврала… Вряд ли Лиса могла позволить… своему спасителю спать в общей гостиной… да и дивана там тогда не было, мы ж его выбросили, – хриплым, еле слышным, слабым, но оттого не потерявшим ироничные нотки голосом заметила нежданная гостья. – Привет, подруга…
Кирилл и Матвей изучали ту информацию, которую Лера успела собрать за полчаса. И чем больше они читали, тем более непонятной становилась история Санкт-Петербурга. Город в 2016 году, с началом войны, был отрезан от остального мира невидимой преградой, которая впускала внутрь и Защитников, и Бессмертных, но не выпускала никого обратно. Таким образом, за границей остались все жители и гости города, которые седьмого июня оказались внутри, а также Защитники и Бессмертные, попавшие туда во время и после войны. И не было известно, живы эти люди или нет. Город был окружен непрекращающейся бурей. Дождь, ветер, туман не позволяли рассмотреть, что происходит за границей.
– А когда был закрыт город? – спросил Кирилл, читая один из отчетов Защитников.
– 7 июня 2016, – ответил Матвей, который просматривал более свежую информацию, в отличие от друга, углубившегося в историю начала катастрофы.
– А по времени?
– В промежутке между семью и десятью утра, – ответил Матвей, сверившись с записями Леры.
– Тебе это будет интересно, – усмехнулся Кирилл, помахав бумагами. – Слушай: «Я, Дмитрий Александрович Покровский, вместе с Лианой Михайловной Зайцевой был в городе Санкт-Петербурге в промежутке между семью и восьмью часами вечера. В город мы прибыли с целью забрать мою двоюродную сестру Олесю Дмитриевну Покровскую от ее опекунов, чтобы доставить в первый мир, так как мы прочитали о начале войны. В Санкт-Петербург мы переместились из Москвы и вернулись туда тем же способом после восьми часов. В период между запретом перемещений в первый мир и разрешением вернуться обратно мы находились в квартире Муранова Никиты Викторовича, проживающего по адресу…» – Кирилл перелистнул страницу, что-то пропуская. – Дальше он указывает, в каких именно местах они перемещались. И вот еще интересно: «Ничего странного или необычного в Санкт-Петербурге я не заметил. Город продолжал жить своей обычной жизнью. Паники или беспокойства среди населения не было. Погодные условия также не вызвали у меня опасений: было немного прохладно, накрапывал дождь. Ливня, тумана, сильного ветра не было».
Кирилл поднял глаза на замершего Матвея.
– Я сейчас не ослышался?..
– Нет. Твои родители забирали Олесю из Питера после того, как город был закрыт, – подтвердил подозрения друга Исупов, передавая ему отчет. Покровский пробежался по нему глазами и вызвал к себе Лесю. Вместе с ней в кабинет зашла и Лера с новой папкой в руках.
– Я подсчитала всех пропавших в Питере за последние пять лет, – заявила она, заходя следом за Покровской в кабинет.
– Подожди, – перебил ее Матвей, поворачиваясь к тете. – Ты жила в Питере?
– Да, – пожала плечами женщина. – До десяти лет я жила в Питере вместе с бабушкой и дедушкой по матери. А что?
– И Дима с Лианой забирали тебя оттуда в день начала войны?
– Да. Дима практически сразу меня забрал. Боялся, что со мной может случиться что-то плохое, ведь я из семьи потомственных Защитников.
Матвей еще сильнее нахмурился, не понимая, что именно его беспокоит, снова поднимая к глазам отчет, написанный рукой его настоящего отца.
– Ты знаешь, что в этот момент город был уже закрыт?
– Первый раз об этом слышу, – призналась женщина, от удивления ее брови поползли вверх. – Я об этом не знала. Как мы тогда прошли?.. Я вообще мало что помню о том времени, о начале войны. Я была маленькая, и все происходило очень быстро. Сначала я была с бабушкой и дедушкой, а потом с Димой и Лианой, сначала я была во втором мире, а потом мне приходилось учиться жить здесь, среди Защитников. Да и время было… тревожное. Одна за другой плохие новости, люди были напуганы. Мне и самой было жутко страшно, – призналась Олеся. – Я только знаю, что Дима пытался договориться о переводе моих бабушки с дедушкой в первый мир, и тогда мы и узнали, что связь с Питером прервана. Больше я своих родственников не видела.
Матвей откинулся на спинку стула.