– Я видела в своих видениях именно Матвея, – упрямо отвечала Лена.
– И сколько лет твоим виденьям? Уже больше двадцати семи? Лена, все давно могло поменяться. Если мы договоримся с Чумой…
– Ладно! Уговорила! – разозлилась принцесса. – Хорошо, я пойду кланяться ей в ноги, если она поможет вернуть Стихий… потом… когда-нибудь… может быть… но доверять ей нельзя. Она сейчас хорошо устроилась в Пятинице, и, по-моему, ее вполне все устраивает… даже Рей на троне. Ведь третий мир процветает.
– Напомни ей про детей, – посоветовала подруга.
– Да ей на них плевать! Как и на остальных Защитников.
– Зря ты так. Она все-таки их мать, что бы ни говорила. Уверена, она не будет безучастна…
– Ты ее просто не знаешь так, как я. И ты не видела того, что видела я…
Лена устало вздохнула, морщась от головной боли.
– Мне надо выпить.
– Не надо, – возразила подруга, возвращая поднявшуюся было принцессу на место. – Сиди здесь. Я принесу тебе обезболивающее.
– Я хочу выпить!
– И что потом? Как объяснишь запах перегара в доме? Я принесу тебе обезболивающее.
Женщина вышла в их общую комнату и вскоре вернулась к злой подруге со стаканом воды и таблеткой. Та, глядя на нее зло, проглотила предложенное угощение и поморщилась.
– Ничего. Им меня просто так не сломить, – упрямо сказала она, разглядывая свои разодранные до крови руки.
– Что ты опять задумала? – обреченно посмотрела на нее собеседница, отбрасывая черные волосы за спину.
– Если Матвей заинтересовался Стихиями, как думаешь, что они сделают?
– Попробуют ему помешать что-то найти?
– Вряд ли смогут. У них ведь нет ни моего воображения, ни моей хитрости, и уж тем более моих связей! Они еще хуже Богинь. Те же древние тормоза. Совершенно не умеют приспосабливаться к меняющимся условиям.
– И?
– Они попробуют его отвлечь, воздействовать на него. А как на него можно воздействовать? – поинтересовалась она у своей собеседницы, которая вопросительно подняла бровь. – Единственные, кто небезразличен нашему милому мальчику, это Женя и Рей. И если второй для воздействия вряд ли доступен… то первая… лучший рычаг.
Подруга поморщилась от воспоминаний о жене Покровского.
– И как это связано с твоей местью?
Лена озадаченно посмотрела на нее, словно забыв, с чего начала свои рассуждения.
– А! Это! Да я просто навещу Еву и попрошу у нее одну куколку, которая, я надеюсь, понравится главной ведьме. У нее ведь воспоминания Джен? Так давай столкнем ее лбами с Андреем!
– Ты больная, – печально вздохнула подруга, забинтовывая голову Лены.
– Это не я больная, это моя половинка больная! Ты знаешь, что он сегодня учудил?! – разгневанно закричала Лена, подскакивая с бортика ванны.
– Догадываюсь, что ничего хорошего.
– Ничего хорошего! Он меня на свидание позвал, идиот! Вот скажи мне, ему что, плохо живется? У него семья! Жена, которую он любит, – Лена сплюнула, показывая, как ей неприятен этот разговор, – и которая любит его. У него такой миленький сыночек. Чего ему еще не хватает, этому…? – она злобно зарычала, не найдя подходящих слов, чтобы описать свой гнев.
– Ну-у-у, – протянула подруга, загадочно улыбаясь, – я могу догадаться, чего именно… Ты ведь такая краси-и-ивая-я-я…
– Чего?
– Ну, того, – с намеком чмокнула подруга воздух.
– Ты что, смеешься? – еще сильнее разозлилась Лена. – Да я страшная как атомная война. Одни шрамы на лице чего стоят!
– У тебя не только лицо красивое, но и фигура ничего так… а Кирилл ведь мальчик взрослый…
Лена снова опустилась на бортик ванны.
– Все мужики – козлы, – подвела она итог, соглашаясь с утверждением одной известной обеим подругам светловолосой девушки. Вторая женщина тоже тяжело вздохнула, садясь рядом.
– А все бабы – дуры.
– Вот только обобщать не надо! Дура именно ты, и я тебе об этом еще во времена училища говорила!