Девушка снова кивнула, и ее губы скривились в неприязненной гримасе, что тут же укололо самолюбие парня, на имя которого никто никогда так не реагировал, и сильно разозлило.
– Будешь моей любовницей. Сегодня в одиннадцать придешь в мою спальню, – приказал он, развернулся и ушел.
Вообще, он хотел сказать это мягче, но злость на себя за свою слабость и на девушку за ее нескрываемую неприязнь сыграла свое дело.
А ночью она не пришла. Злой Джей, размахивая руками, отчего во все стороны летели предметы, мимо которых он проходил, вбежал в помещение, где жили слуги. Там ее не оказалось. А одна из дрожащих у стены женщин призналась, что девушка уволилась из Даркнесса и уехала к себе домой. Когда Матвей снова выскочил к центральной лестнице, то увидел на ней отца, разговаривающего с Карой.
– В чем дело? – заметил Рей пробегающего мимо сына, чье лицо было темнее грозовой тучи.
– Ни в чем, – прорычал тот, поднимаясь по лестнице.
– Джей, – снова окликнул его отец, бросил своей собеседнице пару слов и направился следом за ним. Принца он нашел в комнате. Парень быстро переодевался. – Ты куда собрался на ночь глядя? – поинтересовался Рей, который уже отвык, что сын может не ночевать дома.
– Куда надо, – грубо ответил тот, схватив подаренный отцом на сегодняшний день рождения меч, который раньше принадлежал королю Карию.
– А это тебе зачем?
– Что ты пристал?! Зачем да почему! Надо! Мне надо! – заорал принц и вышел из комнаты.
Конечно, Рей не мог оставить того в таком состоянии, поэтому последовал за ним и был свидетелем того, как Джей, не найдя сбежавшую девушку в доме, сжег его, оставив семью бездомными. «По крайней мере, никого не убил», – утешал себя Рей, возвращая упирающегося сына в его комнату. Тот сопротивлялся, орал, но наручники, лишающие силы, делали свое дело.
Наутро, когда Рей поинтересовался, что вчера было за представление, Джей отказался с ним разговаривать. Всю неделю он не посещал ни лицея, ни занятий с репетиторами. Утром уходил в Джин и возвращался под вечер. В начале второй недели вернулся он в Даркнесс не с пустыми руками, а с упирающейся девушкой на прицепе, которую объявил своей новой горничной.
Когда Рей в этот же день вечером заглянул навестить сына, то нашел того, сидящего посередине кровати и капризничающего, по-другому не скажешь.
– Слишком темно, слишком жарко. Есть хочу. Сыра. Мяса. Фруктов.
Перед ним стояла Дарэна, которая ему швыряла вышеупомянутые яства. И именно швыряла. Размахивалась и метила то в глаз, то в ухо. Матвей не шевелился, продолжая жалобно подвывать, сдвинув брови. Красная от злости девушка, привязанная цепью к кровати, тихо рычала от злости. Вокруг них образовалась свалка еды, подушек, книг и еще каких-то вещей. Макс обеспокоенно кружил по комнате, порыкивая то на парня, то на девушку.
– Нравится? – поинтересовалась появившаяся за спиной Рея Лена. – И вот так уже около двух часов.
– Что там происходит? – спросил Рей, прикрывая дверь.
– Матвей, видно, пытается утвердить свой авторитет, притащив домой то ли рабыню, то ли наложницу.
– Строптивая какая-то наложница…
– Ты только это заметил?! – заорала вдруг женщина. – Он ее к кровати приковал! Цепью! Как скотину к забору!
– Успокойся. Наиграется и угомонится.
– Вот вечно твое «успокойся». Ты его избаловал!
Король отмахнулся от сестры и ушел, она бросила ему в спину что-то вроде «ненавижу» и направилась в противоположную сторону.
Вопреки радужным прогнозам Рея, Джей не успокоился, а, наоборот, вспомнил свое бурное взросление, только на этот раз перенес все свои встречи с друзьями-подругами в Даркнесс. Дарэну он все-таки освободил, при этом дал охране замка инструкцию не выпускать девушку за стены, что та добросовестно выполняла, зная, что фраза «а то убью» из уст принца далеко не оборот речи. Отношения у Дарэны и Джея не ладились, что злило принца и, кажется, совсем не волновало девушку, потому что после показательного выступления в первый день своего возвращения в Даркнесс она заняла отстраненную позицию. Она выполняла свою работу, следя за порядком в комнате принца, за чистотой его вещей, но при этом игнорировала само существование ее жителя, не разговаривала с ним, не откликалась, не слушалась и даже не смотрела в его сторону. Подобное отношение и стало катализатором нового срыва Джея в сторону своей темной стороны.