Семья Екатерины страдала из-за ее выбора, как и семьи остальных пятидесяти человек, многие из которых были уже мертвы. Зато это предательство привело к кардинальному изменению жизни Защитников. Построили училища, детей начали растить во втором мире.
Моя мать же в это время была при отце, его советчицей и подругой. Однако, как оказалось, ей этого было мало. Отец редко прислушивался к ней, и она никак не могла на него воздействовать. И ей это не нравилось.
Навязчивая идея стать бессмертной теперь была неактуальна, и моей матери потребовалась власть, которую она постепенно смогла бы получить в наземном мире от Игоря. В поземном же она была никем, всего лишь охранницей короля, которая должна защищать его даже ценой собственной жизни.
Ей представлялся лишь один возможный вариант получения власти. Стать королевой. Только вот у отца не было таких планов.
И вот в таком мире мне суждено было родиться.
У отца было много детей, но ни один из них не обладал его силой хотя бы наполовину. Все они были слабы и из-за этого не могли быть наследниками его трона. Причина была очевидна, как считала Карана. Их матери были демоницами, а значит, не обладали достаточными силами. По ее теории достойного наследника могла бы родить поземница.
Так и получилось. И в три года я проявила свои способности, которыми поразила короля. Карана тут же заявила о моих правах на трон, а значит, и о своих. Она считала, что теперь пришло время свадьбы.
Если мать видела во мне способ выделиться из охраны короля и стать королевой, то для отца я стала серьезной проблемой, которая со временем могла захватить его трон. Я обладала властью над всеми стихиями и могла убивать, руководствуясь лишь своим желанием. Я переняла от Кария все силы, которыми до этого владел только он, но помимо всего этого во мне проявилась и сила матери, которая была у нее, когда она была Защитницей. Я предсказывала будущее. Очень точно. Очень.
Все мое детство прошло в поместье матери, в Даркнесс пускать меня запрещалось, впрочем, как и Карану. Отец навещал меня всего несколько раз в год, чтобы наблюдать за тем, как я развиваю свою силу. Мать я видела не чаще. Она не оставляла попыток стать королевой.
И на ее стороне были демоны. Много демонов. Они становились на мою сторону, когда я только начинала ходить. Им казалось, что хуже моего отца не может быть ничего, поэтому допускали, что как королева я смогу решить все их проблемы. Единственное, что мне нужно было сделать, так это убить отца, которого не могли победить другие.
Я мало что помню из своего детства, но одна серия воспоминаний сохранилась благодаря впечатлению, которое произвела на меня.
Было лето. Со мной сидели няня и три служанки. Мы гуляли около дома и наслаждались погожим днем.
Мне было около пяти лет, и я не переставала радоваться красоте, окружавшей меня. Огромная яркая бабочка села на белую ромашку и застыла. Я подобрала платье и, стараясь не шуметь, стала подкрадываться к цветку. Бабочка шевелила усиками, а яркие краски переливались всеми цветами радуги. Такая красота! Я еле сдерживала вопль радости, что бабочка показалась мне.
Я сложила маленькие пухлые ладошки лодочкой, намереваясь во что бы то ни стало заполучить такую красоту. Мне не хотелось ее убивать или запереть в банке. Мне просто необходимо было рассмотреть ее поближе.
– Лахесис! – окликнул меня строгий голос. Хотя, может, и не строгий. Я никогда не слышала, чтобы мама говорила иначе.
Я споткнулась и упала в грязь. Бабочка вспорхнула с цветка и улетела, я только и могла, что тянуться к ней ручкой. Это меня очень расстроило. Мало того, что бабочка улетела, так теперь еще и коленки болели, да и ветка уперлась в бок. Я разревелась. Мне было больно и обидно.
– Принцесса! Принцесса! – закудахтали служанки, ставя меня на ноги. Никто из них и не попытался меня утешить, как они это делали, когда никого не было рядом.
– Лахесис, молчать! – крикнула на меня мать, и я разрыдалась еще больше, хотя и знала, что за этим последует. Меня ударили и уволокли в дом переодеваться.
Единственное, что изменилось, так это то, что переодевала меня мать. Может быть, поэтому я перестала реветь. Она никогда не только не утешала меня, но и не заботилась. От нее я знала только побои и крики. Теперь же она вела себя несвойственно своей обычной манере.