– Сегодня приедет отец. И ты должна показать, какая ты у меня хорошая девочка, – сказала она, вплетая в мои волосы розовые ленточки. После этого она уложила косички в прическу и выбрала самое красивое и неудобное платье. Оно было тяжелым, и в нем я с трудом могла ходить, не говоря уже о том, чтобы бегать. Сама она тоже переоделась и приказала накормить меня, пока не приехал он.
Отца в то время я не знала. При мне часто о нем говорили, но я его никогда не видела. Да я вообще мало что видела. Ведь еще ни разу не выходила за стены материнской усадьбы. Так, например, мне казалось, что я особенная уже потому, что все остальные высокие и плачут редко, тогда как я реветь любила и делала это по любому поводу. Правда, только тогда, когда матери не было рядом.
Вскоре Карана снова зашла в комнату и позвала спуститься вниз. Перед этим она повторно осмотрела мое платье и прическу. Потом встала передо мной на колени, и мы сравнялись в росте. Она заглянула мне в глаза.
– Лахесис, сегодня ты должна вести себя хорошо и показать все, что умеешь. От этого зависит моя и твоя судьбы, – сказала она, держа меня за руки, а потом быстро поцеловала в лоб. Я тут же попыталась ее обнять, как это делала с няней, которая хвалила меня и все время повторяла странные слова.
Карана тут же отстранилась и строгим голосом проворчала, чтобы я не мяла платье. Потом она встала и пошла к двери.
– Мама, я люблю тебя! – крикнула я ей вслед слова няни, которые мне так нравилось слушать. Мать оступилась и еле удержалась на ногах. Она обернулась ко мне, и на миг ее лицо преобразилось. Она мне улыбнулась!
– Пошли, – снова этим противным голосом сказала она, сверкнув на меня злым взглядом.
И она ушла, оставив меня с няней. Единственное, что я помню об этой женщине, – это то, что она была очень доброй и любила меня. Моя память не сохранила даже ее имени, но она была моим единственным любимым человеком в поземном мире.
Няня улыбнулась и повела меня вниз, придерживая за руку. Я еле двигалась из-за платья, но каким-то образом мне удалось не разреветься. Может, это было, потому что впервые за долгое время мне хотелось снова увидеть маму? И помочь ей. Быть хорошей девочкой.
В нашей гостиной, куда меня не пускали играть и где я бывала только для того, чтобы Карана отчитывала меня за очередную выходку, в креслах сидели два человека – мать и отец. Помимо них около стен стояли еще три демона, которые имели суровый вид и смотрели на меня как на угрозу, – охрана короля.
Мой отец был очень красивым, не таким, как мама. Совсем не таким, как все остальные в усадьбе. У него были черные волосы и черные, мутные глаза. Жесткие черты лица, которые не могли принадлежать таким людям, как няня. Добрым. Он был еще хуже матери.
Поэтому, когда няня поклонилась и вышла, оставив меня одну у дверей, я в испуге бросилась к матери, надеясь, что она придет мне на помощь и защитит от этого человека.
– Лахесис, стой! – прикрикнула она и с размаху залепила мне пощечину. Я отлетела от нее на три шага и упала. Тут же подступили слезы, я расстроенно замычала.
– Платье помнешь, – тем временем сказала мать, вставая и обходя диван. Она заглянула мне в глаза, как и тогда в комнате. – Помнишь?
Я отчаянно закивала и прекратила выть, хотя слезы так и не перестали литься из глаз.
– Отлично, – хмыкнул отец, разглядывая меня. Я тем временем встала на ноги и стерла слезы со щек, глаза пришлось опустить в пол, чтобы не видеть его. Его голос и так пугал меня не меньше лица, и я боролась с желанием броситься из гостиной к няне. – Она еще и слабачка, как и мать.
– Она очень сильная и может быть полезной, – тем временем сказала Карана, словно не замечая слов короля. – Можно начинать учить ее уже сейчас. Она очень умная и схватывает на лету. К тому же сила развивается с каждым днем. Она очень четко предсказывает будущее.
– У меня достаточно прорицателей, – отмахнулся отец.
– Со временем она сможет заглядывать дальше любого из них, – настаивала Карана. Я плохо понимала, о чем они говорят, но одно было точно. Мама меня защищала. Впервые. Хотя тогда я еще не понимала, чем мне выйдет ее защита.
Отец тяжело вздохнул и повернулся ко мне. Он пристально меня рассмотрел, и мне ничего не оставалось, кроме как поднять на него глаза в ответ.