Через два дня нас нашли. Все это время мама пыталась спрятать меня, но в конце концов поздно ночью явился он и забрал меня.
Вечером мама принесла мне вонючую рыбу и немного картошки. Я такого еще никогда не ела. Вкус мне не понравился, и я не хотела это есть. Мама рассердилась, но не ударила меня, как всегда. Однако перемена ее настроения меня напугала, и я проглотила всю эту гадость только, чтобы заслужить еще одну улыбку. Я была щедро вознаграждена за свой подвиг: меня поцеловали в лоб и снова назвали золотом. Это новое имя нравилось мне больше прежнего. Теперь мама обращалась ко мне только так. А еще иногда солнышком, зайчиком и куколкой.
Мы легли спать, и я снова, как и в последние дни, прижалась к ней, радуясь переменам в жизни. Мама гладила меня по волосам и нежно что-то шептала на ухо. Колыбельную, которую не пела мне няня. Она была на другом языке, и я ее не понимала. Поняла только спустя годы. В ней говорилось о Защитнике и злом человеке, который колдовством убивал других, о том, как Защитник всех спас и точно так же сохранит мой покой ночью, пока я буду спать. Это была детская песенка, которую некогда пел моей матери ее отец.
Даже несмотря на колыбельную ко мне не приходил сон, но мама уснула практически сразу после того, как я прекратила ворочаться и прижалась к ее руке щекой. Она тихо спала, а я прижималась к ней и вдыхала ее запах.
Все было так хорошо, что сначала тень, выросшая вдруг над нашей кроватью, показалась мне виденьем. Но потом она приобрела очертания человека, которого я видела совсем недавно.
Карий схватил мою мать прежде, чем она успела проснуться. В ее тело вонзилось сразу несколько огромных палок. Я закричала следом за ней. За эти палки ее поставили на ноги и связали ей руки. Она пыталась вырываться, но ей, распятой палками, не оставалось ничего, кроме как подчиняться.
Ее вывели из дома несколько демонов. Я побежала следом, но меня тут же поймал Карий и за платье поднял вверх, словно котенка.
– Ее в тюрьму, девчонку доставить в Даркнесс. Завтра утром я ею займусь, – приказал он и оглядел меня, а потом сморщился. – Вымойте ее и переоденьте. Щенок, – с этими словами он бросил меня под ноги своим охранникам. Я громко заревела, чтобы все слышали, как сильно он меня обидел. Следом за моим воплем послышался и крик матери:
– Лахесис!
О предательстве
В тот день я впервые оказалась в Даркнессе. Мне выделили огромные покои, которые явно предусматривались не для меня. Все здесь было обставлено примерно так же, как и в комнате моей матери в ее усадьбе: большая кровать, массивный стол, большая пустая гардеробная, зеркала, картины, ковры. И самое главное, что меня больше всего расстраивало следующие четыре года, – никаких игрушек.
Мой отец даже не приготовился к моему приходу!
Правда, тогда меня это не волновало. Я весь день проплакала, а ночью спала. Утром меня подняли ни свет ни заря и началось мое обучение «искусству принцессы», как говорил отец, надсмехаясь надо мной.
Меня вымыли, переодели и отправили на завтрак, где ждал отец. Весь прошлый день я ничего не ела, поэтому за завтраком набросилась на еду, позабыв все уроки, за что была жестоко наказана. Меня избили до потери сознания мои собственные новые, «самые лучшие» няньки на глазах у отца. Он никак на это не отреагировал – так и продолжал есть. Пришла в себя я на все том же холодном полу оттого, что меня облили водой, когда отец закончил завтракать и перевел свое внимание на меня. Только мне было не до него. Мне было очень больно – эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что мне приходилось испытывать в усадьбе матери, – и, как обычный пятилетний ребенок, я заревела с характерными подвываниями. И снова удары.
– Слушай меня, девочка, – сказал отец после того, как меня снова привели в чувства. На этот раз я уже отчетливо видела под собой лужу крови, в которой лежала. – Ты не умрешь, поэтому бить я тебя могу долго, но у меня на это нет времени. Ты теперь живешь в моем доме, и здесь тебе придется следовать моим правилам. Забудь все, что ты узнала от матери. Теперь ты подчиняешься мне, а сейчас нам надо кое-что сделать. Пошли.
В тот день он, как и планировал ранее, запечатал мою силу.