– Как ты здесь оказалась? – удивился Дима.
– Ключик два раза влево повернула, – хмыкнула Лиса. – Что здесь за скандал?
– Это мое полотенце, – прошипел Легков, отбирая у нее зеленую тряпку.
– Я знаю.
***
«Не знаю, что на меня нашло. Прости».
Тишина.
«Я идиот и знаю это прекрасно, но иногда я думаю довольно быстро и не всегда хорошо».
Тишина.
«Ты не представляешь, как я хреново сейчас себя чувствую».
«Так тебе и надо. Ты должен был заступиться за меня перед Димой, а не врать ему. И что это за цепь вообще?»
«Цепь – это не про тебя… А Диме я сегодня же расскажу, что слышу твои мысли».
«Дурак! Не в этом дело!»
***
Далеко убежать Лане не удалось. Тяжело дыша от возмущения и обиды, она добрела до главного корпуса и с ногами забралась на одинокий камень около стены училища. От остального мира его огораживал большой дуб, который скрывал теперь и девушку под покрывалом своей листвы.
Лана обхватила колени руками, прижала их к груди, опустила голову и бросила все силы на то, чтобы заглушить мысли Белянина.
Еще в детстве она поняла, что подслушивание чужих мыслей может привести к беде, потому что человек не всегда делает то, что думает, а думать он может о многом, а иногда даже неосознанно. Но мысли Белянина все равно ранили ее, и не последнюю роль сыграло то, что он сказал Диме.
Она сидела как раз напротив парка познаний и видела, как ученики перебирают книги, смеются и гуляют между деревьями.
Было начало осени. Ветер нещадно бил в лицо, холодными плетьми обвивая девушку. Еще зеленые листья дуба боязливо трепетали. Иссиня-черные тучи тянулись к училищу.
Лана перевела взгляд на стену училища. Серый камень начал покрываться инеем. Девушка смотрела на это явление, затаив дыхание. Иней вырисовывал на стене буквы.
«Прости», – написал он, но не остановился и продолжил дальше. Вскоре появилась улыбка, а чуть ниже: «Улыбнись!» Уголки губ, подчиняясь, расползлись. Кажется, иней собирался еще что-то нарисовать, но Лана повернулась к нему спиной, сообразив, что мысли Белянина в голове как раз складывают новый символ на стене.
Через несколько секунд из-за угла вышел Саша. Лана не сдержалась и снова улыбнулась.
«Какие же Белянины все-таки красивые! Что Лиса, что он», – подумала она. Саша сделал вид, что ничего не услышал, а Покровская от своих мыслей покраснела. Вот вам и пример, что мыслями не всегда удается управлять.
Солнце играло лучами на лице парня и его темно-каштановых волосах. Ветер недовольно трепал короткие пряди, хотя куда больше ему нравилось путать длинные Ланины. Голубые глаза блестели. Он подошел и сел рядом с девушкой, закрывая иней от нее. Он ничего не говорил, Лане тоже не хотелось прерывать молчание. Она оперлась на стену училища, еще крепче обняла колени и отвернулась от него. Он виноват. Вот пусть и вымаливает прощение.
Однако в его планы это, судя по всему, не входило. Прошло около получаса, а он так и не начал разговор. Его мысли Лана специально не слушала, но это молчание уже вскоре начало действовать ей на нервы. Она снова переключилась на его сознание, собираясь послать его… в комнату, как вдруг услышала:
«Маленькой елочке холодно зимой,
Из лесу елочку взяли мы домой…»
Лана закашлялась и повернулась к нему. Он сидел рядом на камне и, запрокинув голову, разглядывал хмурое небо. Заметив, что на него обратили внимание, Саша повернулся к ней и виновато улыбнулся.
– Злишься? – поинтересовался он. – Ты же знаешь, что это было временное помешательство?
Лана пожала плечами.
«Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? Не понимаю, почему ты мне не напомнил про Влада, а потом вел себя как полный идиот при Диме».
– Я же полный идиот, – пробормотал Белянин. – Не злись.
Лана нахмурилась, прогоняя непрошеные мысли.
«Да не злюсь я. Просто пытаюсь понять, в чем дело».
Саша, так и не определившись, ему предназначались эти слова или все-таки нет, снова отвернулся. Лана заметила, что он стал что-то рисовать на земле инеем. Она выпрямилась и заглянула за его спину. Он не рисовал, а просто водил пальцем в воздухе, и на земле появлялись белые линии.