– Понятно, – кивнул он. – Значит, ты сирота. Тут говорится, что твои родители и две младшие сестры погибли в комнате Бунтарщиц.
Андрей на некоторое время задумался, а потом кивнул. Джен заметила, как напряглась его спина и он еле заметно дернул головой в ее сторону, словно хотел оглянуться, но в последний момент передумал.
– Также тут сказано, что и для семьи Темновых ты был приемным ребенком, – нахмурился Воспитатель. – Ты знаешь что-нибудь о своих настоящих родителях?
– Практически ничего. К Темновым я попал из детдома в восемь лет. А после их смерти мне туда не хотелось возвращаться, меня вполне устраивало училище, где работал отец. И я заставил Татьяну Витальевну оставить меня в комнате родителей.
Василий Аркадьевич еще больше нахмурился. Джен мысленно застонала. Неужели Темнов не понимает, что, если будет разговаривать с Воспитателем таким тоном, его определят в спецучилище для трудных подростков?
Новость о том, что он тоже из детдома, еще больше задела ее. Даже больше, чем когда он признался, что сирота.
– Ну, хотя бы что-то ты должен знать. Здесь сказано, что твои родители Защитники, поэтому ты и воспитывался в наземном мире, а не во втором. Но имен нет. Засекреченная информация.
– Как и всегда, – пробормотал Андрей себе под нос. – Я не знаю, кто мой отец. Мать родила меня вне брака, – хмуро признался Андрей. – Она жила в училище и умерла там же. Поэтому мне и не хотелось оттуда уезжать. Больше мне ничего за столько времени не удалось о ней узнать. Когда она умерла, мне было не больше года.
– Ты знаешь, как она погибла?
Андрей усмехнулся. От его смешка Джен подскочила на стуле.
– Вы будете смеяться.
– Не буду.
– Будете, – заверил его Темнов. – Я вам не скажу.
– Ты ведь знаешь, что я могу заставить тебя говорить. Кроме того, я отлично знаю, когда мне врут, – пригрозил Воспитатель. Андрей зло выдохнул.
«Теперь понятно, почему он так открыто признается в своих нарушениях правил, – подумала Джен. – Его контролируют на правду».
– Я имею право не рассказывать всего при ней, – сердито сказал Андрей, кивая на девушку.
– Чем я тебе мешаю? – прошипела Струницкая. Она пришла его защищать, если придется, и вот она, благодарность.
– Своим присутствием! – огрызнулся Темнов, даже не поворачивая к ней головы.
– Мне жаль, но у нее есть разрешение присутствовать при нашем разговоре, – вздохнул Василий Аркадьевич. – Мне это тоже не нравится, если тебе интересно. Отвечай на вопрос, Андрей.
– Ее нашли в комнате Бунтарщиц, – прошипел Темнов, возвращаясь к разговору. Джен ошеломленно прикрыла рукой рот. Воспитатель удивленно раскрыл глаза. – Какая ирония, не так ли?
– Гхм, – Василий Аркадьевич откашлялся. – Ты не знаешь ее имени?
Андрей, до этого ни разу не взглянувший на Джен, вдруг повернулся к ней, и его глаза знакомо сверкнули.
– Нет. Я не знаю ее имени. Вам ведь известно, что все сведения о комнате засекречены, – сказал он, поворачиваясь к Воспитателю. Тот на мгновенье застыл, а потом кивнул. Джен тихо застонала. Он применил силу.
Струницкая опустила лицо на руки и случайно взглянула на кисти Темнова. На нем были наручники, о которых она уже забыла. Они лишали его силы. Тогда как он только что применил ее?
– Хорошо. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Значит, ты попал в детдом и прожил там восемь лет, после этого жил полгода с семьей Темновых. Окончил школу в Нэтали с отличием. В училище ты проживаешь уже шесть лет… Где ты был четыре года: с девяти до двенадцати?
– Таскался по родственникам Темновых, – легкомысленно ответил Андрей. Воспитатель нахмурился, будто ему показалось это подозрительным.
– В училище поступил по конкурсу, потому что определен был в 82. Ты ведь уже развил силу? – Темнов кивнул. – Во сколько лет?
– В восемь. Точнее, за несколько месяцев до девяти.
– Кто твоя половинка?
– Я не знаю ее полного имени. – Его глаза снова сверкнули. Джен махнула на него рукой. Уж сдавать его она точно не будет. Лишь бы не повяз в этом болоте еще больше.