– Я тут ни при чем. Это ты ведешь себя как последний идиот! – фыркнула Лиса, даже не посмотрев на него. Ее взгляд был прикован к светофору, на котором горел красный свет. Вскоре он замигал и загорелся зеленый. Лиса, не обращая внимания на недовольно ворчащего за своей спиной парня, направилась вперед и замерла на остановке.
Дождь пошел сильнее, и Артем развернул зонт, укрывая под ним девушку. Та поморщилась, но ничего не сказала, вглядываясь в даль.
– О! Отлично! – через некоторое время воскликнул парень, заметив приближающийся трамвай. Лиса фыркнула, всем своим видом показывая, как ей надоел друг. Артем сделал вид, что ничего не заметил, хотя его насторожило поведение девушки.
Они вошли в практически пустой вагон. Лиса села около окна, игнорируя парня. Тот опустился на сиденье рядом и расплатился за проезд.
Одна остановка сменяла другую, а пара никак не желала мириться. Лиса сидела и наблюдала за тем, что происходило на улице. Дождь превратился в ливень. То и дело за окном небо освещала очередная молния и гремел гром. Люди прятались под навесами и в домах. Те же несчастные, которые не успели скрыться, пересекали улицы бегом, прячась под зонтами, капюшонами и даже мешками и сумками, которые до этого предназначались совсем для других целей.
Лиса перевела взгляд на окно и замерла, наблюдая за тем, как капли застилают стекло и образуют ручейки так, словно окно плачет. Один ручеек сливался со вторым, и они становились одним целым и уже с удвоенной скоростью торопились скатиться вниз…
– Лиса, мы выходим, – позвал ее Артем миролюбиво. Девушка кивнула и позволила взять себя за руку.
Трамвай остановился, и двери открылись. Артем вышел первый и раскрыл зонт, поэтому Лиса сразу оказалась под защитой от капель дождя. Она взяла парня за руку, чтобы быть поближе к середине зонта и не промокнуть.
– Ты же, кажется, любишь дождь, – усмехнулся Артем, позволяя девушке встать ближе.
– Какой ты умный! – прищурилась Лиса, поджимая губы. Дождь – это, конечно, хорошо, но в разумных пределах. Быть с ног до головы мокрой – мало приятного!
– Не обижайся, просто…
– Поздно. Я уже обиделась, – перебила его Лиса и толкнула, заставляя обойти лужу, которая была у них на пути.
Обида же продолжалась недолго, как и проливной дождь. Вскоре капли стали падать реже, а Артем увлек Лису разговором. Вернее, говорил он, а она лишь не мешала. Он рассказывал ей о своем друге-неудачнике, когда они подходили к ее подъезду.
– Может, завтра за тобой зайти? – наконец закончил свой рассказ Артем, всматриваясь в задумчивое лицо девушки.
Лиса не успела ответить. Ее руку вдруг пронзила боль, словно острое лезвие ножа с размаху врезалось в кожу. Она вскрикнула и подняла кровоточащую руку, чтобы осмотреть ее.
– Что с тобой? – удивился Артем, с непониманием глядя на руку девушки.
– Ничего, – выдавила Лиса сквозь жалобный стон и резко вскинула здоровую руку.
Артем застыл на месте. Глаза остекленели, дыхание исчезло, рука, которую он начал поднимать, застыла. Вместе с Артемом замерло и все вокруг. Прохожие, машина, подъезжающая к подъезду, собака, спешащая пересечь перед ней дорогу, – все остановилось. Даже капли дождя – они застыли в воздухе блестящими бусинами.
Девушка не обратила должного внимания на происходящее вокруг, словно так и должно было быть. Она отняла руку от груди и рассмотрела рану. Она была около самого запястья, прямо на нитях вен, и из нее лилась кровь обильным потоком.
– Что еще за?.. – пробормотала девушка, хмурясь. Ей уже случалось встречаться с явлениями, которые не подчинялись законам логики и физики, но еще никогда они не были настолько странными. Все-таки рана, появившаяся неизвестно откуда, кровь, бьющая непрерывным потоком, – это нечто иное, чем неожиданно появившийся дар. Последнее Лиса могла хотя бы объяснить тем, что она не одна такая, а еще и брат с сестрой, но первое просто не укладывалось в голове!
Боль была настолько сильной, что хотелось упасть и разрыдаться. Причем кричать очень долго и очень громко. Но, к сожалению, Лиса не могла себе этого позволить, потому что скоро в движение должен был прийти Артем и все вокруг, и тогда придется объяснять ему, что с ней, а этого она не могла сделать элементарно потому, что сама не знала, что случилось.