Закусив губу и смаргивая подступающие слезы, девушка присела на корточки, трясущейся здоровой рукой уронила сумку на мокрый асфальт и стала в ней рыться. Без второй руки, которую она старалась не тревожить, положив ее на колени, поиски продолжались намного медленней, чем могли бы.
– Черт! – всхлипнула Лиса, когда бумажные платки, которые и были предметом поисков, выпали из сумки в лужу. Хорошо еще, что они были запакованы. Лиса вытащила один и приложила его к ране, и он мгновенно пропитался кровью. Потом она забросила в сумку мокрую упаковку вместе со всем тем, что выпало за ней следом. Девушка поднялась на ноги, повесила грязную сумку на плечо, спрятала раненую руку за спину и снова, как и минуту назад, махнула рукой.
Где-то вдалеке сверкнула молния, осветив небо, затянутое тучами. Капли с еще большей скоростью поспешили занять свое место в лужах на земле. Собака перебежала дорогу и скрылась за домом, торопясь завершить свои дела, пока дождь снова не пошел с новой силой. Фары машины осветили асфальт, и она припарковалась около подъезда. Артем моргнул и удивленно посмотрел на свою протянутую руку.
– Ну все. Пока. Завтра увидимся, – улыбнулась Лиса, стараясь не разреветься прямо перед ним, выбежала из-под зонта и направилась в сторону подъезда.
– Стой! Что случилось?
– Я тебе позвоню! – бросила девушка через плечо и захлопнула за собой дверь.
Артем, ничего не понимая, еще некоторое время смотрел на закрытую дверь, но потом прогремел гром и дождь вновь усилился. Парень хмуро взглянул на тучи и поспешил к себе домой.
***
Не желая снова копаться в сумке, в которой невозможно было что-то найти, Лиса всем весом навалилась на кнопку звонка, и в квартире прозвучала птичья трель.
Открыли девушке не сразу.
– Ален, ты?
– Я.
– А ключи где? – пробормотала Кристина, открывая дверь старшей сестре. Лиса предпочла оставить этот вопрос без ответа. К тому же, стоило ей предстать пред очами Беляниной-младшей, как у той сразу появилась новая тема для обсуждения. – Что с тобой?
– Я сейчас умру от кровопотери, – пожаловалась Лиса, отталкивая сестру в сторону и заходя в квартиру. – Мама с папой дома?
– Нет еще, но скоро должны прийти. Так что с тобой?
– Вот ведь заладила, – пробормотала Лиса, скидывая с ног туфли. – Я сама не знаю. Помоги мне кровь остановить.
Она, морщась и, уже не таясь, постанывая, прошла в комнату, в которой они жили вместе с сестрой, а Кристина осталась закрыть дверь. Вскоре она появилась на пороге спальни с аптечкой в руках и задумчивым выражением на лице. Лису она застала сидящей на кровати и осматривающей бледную окровавленную руку. При виде Кристины она застонала еще громче.
– Дай-ка посмотрю, – не обращая внимания на сестру, которая уже вовсю рыдала, попросила Белянина-младшая, садясь рядом с Лисой на кровать. Та протянула ей руку, и девушка осторожно ее осмотрела, стирая бинтом кровь. – Ого! Ты где так? Может, скорую вызвать? Порез вроде серьезный. Глубокий.
– С ума сошла? – прошипела на сестру Алена, она же Лиса, забывая подвывать и стонать. – Представляешь, что с мамой будет?
На самом деле Лиса была Аленой Беляниной. Лисá – это прозвище, которое пристало к ней еще в детстве. Оно ужасно раздражало ее. В представлении Алены ее облик никак нельзя было связать с рыжей обитательницей леса, но стоило поменять ударение с «а» на «и», как прозвище стало нравиться намного больше имени, и теперь она привыкла представляться Лисой. Однако в семье к этому, естественно, привыкнуть не могли, да и не особо пытались. Родители прозвище дочери знали, но не одобряли, а вот брат с сестрой звали ее и Аленой, и Лисой.
– Ну да, – согласилась Кристина и снова притянула к себе руку сестры, которую та успела вернуть обратно. – Но, Алена, рана и правда глубокая. А вдруг вена задета?
– Если бы была задета вена, я бы сейчас с тобой так просто не разговаривала!
– Ну а как останавливать кровь, знаешь?
Лиса, недолго думая, махнула здоровой рукой в направлении раненой, словно хотела остудить ее. Кристина хмыкнула, сходила в ванную за мокрым полотенцем и стерла им кровь, которая перестала идти, с руки.