***
Андрей Темнов:
Трезубец, как всегда, устроил непредсказуемую и граничащую с хаосом вечеринку. Училище снова превратилось в неуправляемую стихию, которую обуздать было практически невозможно. Первым моим желанием после того, как я услышал взрывы на улице, было запереться в комнате и сделать вид, что сплю, но такого позволить себе не мог ни я, ни мои «друзья».
Кара стучалась ко мне в комнату уже в первую минуту первого с призывами вставать и отнимать у надоедливых мальчишек внимание. Признаюсь, сначала появление Трезубца в моем царстве не просто злило и раздражало, а буквально выводило из себя. На протяжении шести лет я зарабатывал место под солнцем здесь и мог с уверенностью сказать, что это мое училище. Когда же появился Покровский, все изменилось. Он занес в мой тихий уголок разлад и хаос.
Хотя я и смирился с тем, что пришлось поделить училище с Трезубцем, в такие дни, как этот, терпение все равно трещит по швам.
– Рей, поднимайся! Ты оглох?! – Кара пнула дверь и раздраженно заколотила по ней кулаками.
Мало мне проблем с Трезубцем, так теперь еще и эти девушки. На кой черт они свалились на мою голову?
Я сел на кровати и посмотрел на дверь, за которой бесновалась Кара. Похоже, от появления на людях мне не отделаться и сегодня. Единственное, чего я желал больше всего, так это не встретить Джен. И в то же время до боли хотелось, чтобы это желание не исполнилось.
Кара спросила, зачем я ее поцеловал. Если бы я сам знал!
Несмотря на все свое нежелание спускаться вниз и снова очаровывать всех и вся, я оделся и вышел из жилого корпуса. На улице меня встретили аплодисменты и довольные крики. Натянув ленивую улыбку, я зашагал в сторону главного корпуса, надеясь смешаться с остальными учениками. Не тут-то было. Толпа передо мной расступалась, как всегда, и таким образом я все равно оставался в центре внимания.
Подойдя к главному корпусу, я заметил на его стенах свое перекошенное лицо и недовольно поморщился, когда следом за мной появился Трезубец. У кого хватило ума поместить меня в одну линейку с этими детьми?!
– Опять она, – прорычала Кара за спиной. Я повернулся в ее сторону и заметил, как она сверлит злым взглядом толпу учеников, попытался всмотреться, но не сразу заметил то, что увидела моя «правая рука».
Загорелая кожа, стройные ноги, смеющиеся глаза и копна рыжих волос. Сердце сильнее забилось, глаза, казалось, приклеились к этой толпе учеников, пытаясь в ее глубине получше рассмотреть яркую девушку. Во рту пересохло, когда она чуть повернула голову в мою сторону. Она меня не увидела, но звенящая в ушах мысль: «Посмотри сюда» – насторожила. С чего это вдруг?
Сколько себя помню, ни разу так не реагировал на девушек. Даже на красивых. Они мне нравились, да. Но дыхание никогда не перехватывало!
Джен с подругами отделились от толпы, растеряно оглядываясь, словно не понимая как здесь очутились. Струницкая кому-то помахала, и девушки заторопились в сторону парка познаний. Я отошел от Кары и Эда с Дэном, чтобы проследить за ними. К своему неудовольствию, заметил Покровского. Ему Джен и махала.
Девушки подошли к нему, и я увидел, как Струницкая улыбнулась Наследнику, который, смеясь, что-то ответил ей. Они стояли так близко. Я не заметил, как руки сжались в кулаки.
Они ушли с ним. Она ушла с ним.
– Андрей, можно с тобой сфотографироваться? – обратилась ко мне девушка в очках. Больше всего хотелось сказать нет, но я лишь пожал плечами и снова наклеил на лицо добродушную улыбку.
Остаток вечера слился в сплошное серое пятно, состоящее из неприятных мне людей и несмешных шуток, которыми Кара пыталась поднять мне настроение. Слава богу, вина здесь было предостаточно, поэтому под конец я даже ни на кого не бросился. Сам собой горжусь.
Как это ни странно, учителя все-таки нашли Трезубец, о чем мне практически сразу донесли, а потом одна из девушек из компании Волынской попросила усмирить гнев директрисы. Из ее слов было ясно, что просит она не только за вечер, но и за Трезубец. Я же сделал вид, что не слышал.
Удивился, когда застал девушек из комнаты Бунтарщиц рядом с трио бездельников. Постарался себя убедить, что в этом нет ничего удивительного, ведь Покровский и Белянин – братья двух из них. Остальные же, наверное, здесь были только потому, что не знали, куда еще можно пойти.