Всю мою оборону разрушил лишь один взгляд на Покровского, который обнимал Джен за талию. Она же не вырывалась, что проделывала не раз со мной.
Что ж, я убедил Татьяну Витальевну не прекращать вечеринку и не наказывать учеников, что же касается Трезубца… Они провинились и должны быть наказаны.
Рыжеволосая одарила меня холодным взглядом, когда Покровского и остальных увели. Я снова попытался проникнуть в ее разум и прошлое и, к своему удивлению, смог отодвинуть завесу, которая скрывала ее от меня. Следом за ней я прошелся по сознаниям Ланы, Лисы и Феры. Тот же эффект. Возможно, на этом сказалось то, что они были в шоке или растеряны. Тем не менее сегодня победа за мной – и не только над Трезубцем, но и над этими девушками.
Но почему-то чувство поражения никуда не уходило. И было это именно из-за Покровского и Джен. Интересно, что между ними происходит. Он ведь, кажется, влюблен в Зайцеву. Или это лишь показуха для училища?
После этой встречи я снова вернулся в свою комнату, чтобы наконец остаться наедине с самим собой, чтобы отвлечься от мыслей о девушке, настораживающих и одновременно доставляющих удовольствие. Открыл книгу, которую взял у нее сегодня, а вернее, уже вчера. «История принцессы Лахесис». Ну что ж, возможно, борьба с комнатой Бунтарщиц поможет ее забыть, потому что влюбиться в смертницу очень глупо. Рано или поздно комната убьет ее так же, как и маму.
Часть II. Комната Бунтарщиц. Глава 1.Стиль – это все
После того как увели Трезубец, настроение девушек испортилось, и вскоре они, вымотанные насыщенным днем, отправились к себе. Единственной, кто решил насладиться свободой после ухода брата, оказалась Лиса, вернувшаяся в комнату Бунтарщиц только под утро и слегка пьяная.
Проснуться оказалось сложнее всего. Будильник зазвенел в половине восьмого, призывая начать первый день в роли учениц наземного мира. Первой приятной новостью оказалось то, что пол не был залит кровью, а комнату освещал солнечный свет из окна.
– У меня есть предложение, – сонно пробормотала Лиса, пытаясь закрыть глаза рукой. – Давайте прогуляем.
– Первый же день? – уточнила Джен, обессилено садясь на кровати. Вчерашние испытания на прочность, многочисленные стрессовые ситуации и ночное веселье не прошли бесследно. Тело ныло, а голова клонилась обратно к подушке.
Лиса застонала и повернулась к стене.
– Вставай! – страдальчески простонала Лана с другого конца комнаты.
Поставить Белянину на ноги оказалось не так-то и просто. Когда же она все-таки начала двигаться, комната Бунтарщиц наконец стала оживать. Следующей проблемой, как и вчера, оказалась одна ванная на четверых.
– Кстати, где испытание от комнаты? – спросила Лана, прислонившись к косяку двери и наблюдая за тем, как Лиса и Фера толкаются около раковины.
– Мне кажется, испытание может быть в любое время. Не обязательно утром, – ответила Джен. Она сидела на заправленной постели и подкрашивала глаза. Струницкая единственная из девушек рвалась на уроки.
Фера недовольно оттолкнула от себя хохочущую Лису и вышла из ванной. Ее место тут же заняла Лана. Аквилева же тем временем, зевая, направилась к шкафу с одеждой.
– Кажется, сегодня испытание все-таки уже началось. Правда, испытанием его назвать непросто, – сказала она, разглядывая свои вещи. – Это больше похоже на чью-то шутку.
– Что там? – заинтересовавшись, спросила Джен, подбегая к Фере. – Э-э-э… и что?
Из ванной высунулись заинтересованные головы Лисы и Ланы.
– Это не мои вещи! – пояснила Аквилева.
Джен достала из ее шкафа коротенькое платьице и прикинула на соседку.
– Смело, – прокомментировала она длину. – Но размер явно твой.
– Посмотри лучше, что у тебя в шкафу. Нечто похожее или нет? – нахмурилась Фера, отодвигая вешалки и стараясь найти хоть что-то из своих вещей, которые она привезла из дома. Ничего.
Джен подошла к своему шкафу и оповестила всех, что у нее с одеждой тоже произошли разительные перемены. Лана и Лиса заинтересовались происходящим в комнате и покинули ванную, за которую сражались все утро. При осмотре своей одежды они пришли к тому же выводу. Не было ни одной знакомой вещи.