Итак, я предложила веру в меня Стихиям и Рею – двум врагам, двум друзьям. И сейчас слишком многое оказалось поставлено на карту. Один неверный шаг – и несколько миров могут погибнуть.
Что ж, составим план на новый год. Я открыла чистый лист в блокноте и размашисто написала:
«План на 2016 год:
1. Бросить пить.
2. Начать говорить правду.
3. И главное: ЧУЖИЕ ЖИЗНИ – НЕ ИГРУШКА!!!»
Наверное, последнее будет запомнить сложнее всего. Я тяжело вздохнула и спрятала блокнот под подушкой. Итак, через несколько часов начнется самый трудный год…
Глава 2. Краски жизни
Время бежало вперед, день заканчивался, а училище только начинало оживать. На улице слышались еще редкие, но громкие взрывы салютов и фейверков, по коридорам бегали нарядные и взволнованные ученики, главный корпус несколько часов назад открыл свои двери для молодых Защитников, поражая преобразившимися залами и коридорами. Однако гостей огромного помещения, которое раньше было привычной столовой, было немного. Большинство учеников до сих пор продолжали готовиться к намечавшемуся веселью.
Так, например, во втором жилом корпусе Кристина Белянина потеряла одну из туфель и никак не могла ее найти, поднимая шум в комнате и нервируя соседок.
– Вика! – заорала в который раз Кристина, выползая из-под кровати и отплевываясь от пыли. Девушка с трудом поднялась и разгладила складки на вечернем платье, которое выбрала в Нэтали пару недель назад. – Я знаю, что это ты! – закричала она вновь, поднимая подол платья до колен и подбегая к двери ванной комнаты, где шумела вода.
– Отстань, мелочь! – ответил ей злой голос.
– Заткнись! Куда ты дела мою туфлю?!
– Съела! – откликнулась одногруппница Трезубца и Близняшек. Кристина со всей силы пнула дверь голой ногой, еще сильнее задирая подол, потому что платье было не только длинным, но и узким, из-за чего махать ногами в нем было неудобно.
– Отдай туфлю! – снова завопила Кристина, не обращая внимания на еще одну свою соседку, которая сейчас стояла в нижнем белье перед зеркалом и пыталась соорудить нечто похожее на элегантную прическу из торчащих в разные стороны разноцветных прядей волос. Маша, которая носила прозвище Цветной Феи или просто Цветной (почему-то до Феи ее прозвище никто не сокращал), снова сделала музыку громче, чтобы не слышать ора Беляниной и Хмельниковой.
– Почему ты ко мне пристаешь, стерва?! – заверещала Кристина, краем глаза глянув на часы. Она опаздывала на встречу с Олегом уже на восемнадцать минут. – Я не виновата, что Роме нравится Лиса! Почему я должна страдать?! – отчаянно взвыла Белянина. – Не я ведь с ним встречаюсь!
– Да не трогала я твою галошу! – со злостью бросила Вика.
– А кто тогда? Я знаю, что это ты сделала! – не поверила красная от злости Белянина.
– Опять скандалите? – поинтересовалась вошедшая в комнату тезка Кристины из комнаты напротив. – Вас слышно на весь коридор. Еще и музыку врубили.
Маша удивленно повернулась к вошедшей, отвлекаясь от своего отражения в зеркале, и, нажав несколько кнопок на панели около него, убавила громкость. Теперь весь этаж мог наслаждаться руганью девушек.
– Ты зачем пришла? – спросила Цветная тощую жертву многочисленных диет. Та подошла к ней и стала рыться в косметике, разбросанной перед зеркалом. В комнате вообще царил бардак из-за сборов соседок, две из которых уже отправились на вечер, закончив свои туалеты.
– Мне нужна помада Настены. Та, которая светлая, – пробормотала Анорексичка. Прозвище Кристина себе не выбирала, оно пристало к ней на втором курсе, поэтому девушка так и осталась особой, увлекающейся снижением собственного веса. – Не знаешь где?
– У Настены много помад, – пожала плечами Маша, с укоризной глядя на Белянину, которая расписывала все ужасы смерти Вики. – Крыска, может, хватит? Она же сказала, что не трогала твои туфли. Зачем они ей?
– И что с того, что сказала? Она раньше говорила, что съела. И что, теперь мне ей верить? – спокойно ответила девушка, на миг отвлекаясь от криков.