– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Муранов, не отставая от нее ни на шаг.
– Нормально, – бросила она и вбежала в кухню, заставив Покровского и Струницкую прервать знакомство. – Привет! Как дела?
Джен почувствовала себя неуютно под взглядом подруги, но поприветствовала ее, как и Матвей. Никита в кухню прошел молча и налил себе и Фере по кружке чая. Аквилева тем временем села рядом с подругой, и тут же ее внимание привлек магнит, который они с Лисой вчера нашли на холодильнике.
– Знакомьтесь. Фера, это Матвей, сын Димы. А это Фера, она…
– Я знаю, – прервал речь Джен Покровский. – Я читал твой Дневник.
– Что ты делал? – севшим голосом поинтересовалась Джен, кольцо Матвея вновь полыхнуло жарким огнем, заставляя Покровского удивленно посмотреть на доказательство злости девушки.
А Джен между тем представила, сколько компромата на себя успела записать. Там было и недовольство Лианой, и признания в любви к Диме, и описание того, что она встречалась сразу и с Покровским, и с принцем третьего мира, и ее страдания по Андрею, и… и очень-очень много всего, чего нельзя было читать ни в коем случае! Особенно сыну Димы и Лианы!
Позор!
– Пока вас спасали, нужно было разузнать вашу настоящую историю, – попробовал оправдаться Матвей, но кольцо продолжало вспыхивать, выдавая и без того очевидные эмоции Джен, глаза которой метали похожие огненные молнии в его сторону.
Любви с первого взгляда не сложилось, зато недовольство друг другом – легко.
Знакомство Матвея и Феры протекало намного легче, чем Матвея и Джен. Возможно, это было вызвано тем, что оба не желали продолжать разговор со своими половинками. Но вот если Джен испытывала те же чувства, то Никиту непринужденная болтовня Покровского и Аквилевой напрягала. Но не успел он снова завести разговор о том, чтобы покинуть дом, как в кухню со злым топотом ворвалась Лиса, а за ней вошла и Лана с заплаканными глазами.
Белянина выглядела не лучше Покровской, вот только в отличие от нее глаза Лисы горели. То ли гневом, то ли ненавистью, а то ли еще какой другой негативной эмоцией.
Увидев всех собравшихся, блондинка тут же направилась к Матвею, выдавив из себя практически доброжелательную улыбку. Вот только глаза ее продолжали оставаться все такими же ледяными.
– Привет! Алена Белянина, самая очаровательная девушка в мире, – представилась она, а то, что Муранов от ее приветствия закашлялся, не позволило Покровскому безоговорочно поверить в правдивость сказанного. Ну еще и сказалось то, что он уже видел повзрослевшую Белянину и от молодой не ждал ничего хорошего.
– Приятно познакомиться, – усмехнулся Матвей, следя за тем, как решительная, с красными глазами, но не теряющая своего очарования Белянина садится напротив него, по другую руку от Джен. А вот Струницкая озадаченно переводила взгляд с него на Лису, не понимая, почему к ней он отнесся холодно, а Беляниной улыбается.
– Можешь звать меня Лисой, – продолжала применять свое очарование блондинка, растягивая губы в улыбке из последних сил.
– Договорились, – кивнул Матвей.
– Что? – не поняла Джен, но ее проигнорировали.
Лиса, все так же не сводя глаз с Покровского, призналась:
– А ты милашка!
«Что тебе от него надо?» – поинтересовалась Лана, стоя позади подруг, и все четверо удивленно переглянулись, понимая, что услышали мысли Покровской без всяких сережек.
Однако Лиса быстро вернула взгляд к Матвею и, улыбнувшись, притянула к себе корзинку с пирожками.
– Рому Легкова знаешь? – спросила она вроде бы между прочим, выбирая себе сдобу. Вчера Кристина так и не рассказала девушкам, что случилось с Легковым, ограничившись лишь тем, что он жив. И, конечно, Белянина жаждала знать подробности. Когда причина ее повышенной улыбчивости стала понятна, Стихии немного расслабились, и Лана, шмыгнув красным носом, направилась к чайнику.
– Знаю, – кивнул Матвей, не заподозрив подвоха.
– И что с ним? – Лиса потеряла интерес к хлебобулочным изделиям. – Он болен? Ранен? Инвалид? При смерти? В доме престарелых? – ее голос менялся, с каждым словом тяжелея. Улыбка стерлась с лица.
– Да жив-здоров вроде, – растерянно ответил Матвей, дезориентированный такой сменой настроения девушки.