– Ален, давай спать? – предложила девушка, не рассчитывая, впрочем, на результат.
– Неа, – откликнулась сестра, переворачиваясь на спину и закидывая ноги на стену.
– Поздно уже…
– Вот ты и ложись, а я с Ромочкой переписываюсь.
– Но я не могу уснуть, пока ты вертишься и глупо хихикаешь.
– Почему это Сашке можно, а мне нельзя?
– Да вы оба неадекватные. И почему у вас обострение случается именно по ночам? – пробормотала Кристина, выходя из комнаты. Достав телефон из кармана, она быстро набрала: «Дубинка сломалась о ее чугунную голову» – и направилась в ванную умываться.
Проходя на обратном пути мимо комнаты брата, она услышала его голос и заглянула в приоткрытую дверь. Саша валялся на ковре, раскинув руки и ноги в разные стороны, и уже привычно бредил, смотря в потолок.
– Нет, оно ужасно. Да, вот это лучше. Только не черное опять, ради бога…
– Псих! – выдохнула Кристина, возвращаясь в свою комнату, где Лиса, закусив пододеяльник, старалась не рассмеяться, чтобы не разбудить родителей.
Белянина-младшая легла под одеяло и напечатала: «Я пошла спать. Удачи и, надеюсь, спокойной ночи. P.S. Я подлила ей в чай снотворного, так что скоро должна уснуть. И прости, пожалуйста, за подставу». Ответ пришел практически мгновенно: «Если снотворное сработает, прощу. Пока».
***
Лана стояла перед зеркалом и прикидывала к себе одну вешалку за другой. Фера, зная о привычках подруги перед сном обмениваться наболевшим с Мастером, легла в другой комнате и уже давно спала. За стеной шумела музыка, что говорило о том, что братец еще бодрствовал.
«Нет, оно ужасно, – прокомментировал голос Белянина, когда Лана поднесла к себе платье леопардовой расцветки. Следующим было белое. – Да, вот это лучше. Только не черное опять, ради бога…»
Лана отбросила свое любимое платье на постель и снова приложила к себе вешалку с белоснежным нечто.
«Ты хоть представляешь, как я буду выглядеть в этом?» – ужаснулась Покровская, морщась. Платье было чересчур открытым, на ее взгляд, да и ничего этого цвета она уже давно не носила. Эта вещь была Лисы, подаренная щедрой рукой хозяйки.
«Отлично представляю», – промурлыкал голос Саши, и Лана, не удержавшись, покачала головой, так и представляя, как он в предвкушении жмурится.
Покровская повесила платье обратно в шкаф и легла на постель, вытягиваясь в полный рост.
«Да ну тебя».
«Почему-у?» – протянул Белянин, растягивая последнюю «у».
«Потому-у, – скопировала его интонацию Лана. – Что делал сегодня?»
«Помогал Наследнику выводить Лиану из себя, – кратко ответил Белянин, пока в мысли не успели влезть образы подарков, которые они с Трезубцем и Лианой с Лисой купили. – А ты?»
«С Владом и Ферой сначала убирались, потом за продуктами ходили. Потом Супчик смылся, – отчиталась Лана, называя Влада его детским прозвищем, которое тот ненавидел практически так же, как и свое уменьшительно-ласкательное имя. Белянин недовольно хмыкнул. – Не возмущайся. Сам мог бы прийти помогать».
«Я бы…»
«Я бы… я бы…» – передразнила его Лана и рассмеялась.
«А я завтра приду помогать», – обиделся, судя по голосу, Белянин. Лана тяжело вздохнула.
«Завтра утром меня не будет. Дима с Владом должны будут все доделывать. Джен сказала, что ее вызывают на третью ступень. Я пойду с ней».
«Ну и ладно. Буду Диме помогать», – пробурчал Белянин. Лана не удержалась и снова его передразнила.
«Ну и помогай, мистер Обижалкин… Эй, ты что, правда обиделся?»
«Я думаю…»
«О-о-о. Это серьезно, – улыбнулась Лана, закрываясь одеялом с головой. – Я тебе не мешаю?»
«Ты – нет… А во сколько ты родилась?»
«В пять тридцать».
«В такую рань?»
«А ты во сколько?»
«А я вечером. Не помню точно, я был маленьким».