Марелла, удивленная, что ее перебили, замолкла и обменялась взглядами с остальными женщинами. Нария выглядела настороженной, а Дунайа, как всегда, доверчиво хлопала глазами.
– Ну и в чем дело?
– Мы нашли Зарию, а вернее, ее нынешнею жертву. Оказалось, что это знакомый Феры. И дело в том, что мы не знаем, кого к нему приставить. С одной стороны, Фера с ним знакома, а с другой – она его недолюбливает.
– И что? – Лицо Нарии снова приобрело непроницаемую маску.
– Фера не хочет с ним видеться и разговаривать, – терпеливо объяснила Джен.
– И что? – все тем же тоном переспросила Нария. Стихии уставились на женщин, не зная, как еще можно объяснить суть проблемы. Наконец, наглядевшись на их озадаченные лица, Бунтарщица решила пояснить: – Защитнику никогда не должны мешать чувства. Я ведь как-то терпела Кария.
Стихии замерли, не понимая, о чем говорит Бунтарщица. С одной стороны, они знали, что женщины смогли подобраться к королю, но то, что они были знакомы…
– Прям вся измучилась, – тихо усмехнулась Дунайа. Марелла не сдержала улыбки, а Нария одарила подруг осуждающим, возмущенным взглядом.
– О чем вы? – спросила Лана.
– Правда, не пора ли уже рассказать, как вы попали в третий мир и чем там занимались?
– В конце концов, вы наши наставники уже третий год! – поддержала Лану и Джен Фера.
– Вообще-то, это тайна, – возразила Нария, отступая назад.
– Вообще-то, вы уже умерли и мы никому все равно сказать не сможем. Да и если скажем, нам никто не поверит, что мы общаемся с призраками, – возразила Лиса. Марелла на слова девушки лишь устало прикрыла глаза.
– Лиса, призраков не бывает, – простонала она. Белянина отмахнулась.
Бунтарщицы замолчали, как и Стихии, началась война взглядов. За счет численного превосходства победили девушки, и их наставницы вскоре уже совещались над тем, стоит ли учениц посвящать в свои тайны. Громче всего возмущалась угрюмая Нария, которая настаивала на том, чтобы Стихиям ничего не рассказывать, но, судя по всему, Марелла и Дунайа были на стороне девушек. Правда, как вскоре выяснилось, и они искали свою выгоду.
– Если мы расскажем, ты, Джен, наконец займешься нашим заданием и не будешь снова бегать от принца.
– Ни за что, – категорично мотнула головой Струницкая. Лиса же, чье любопытство никогда не выдерживало испытаний на прочность, толкнула подругу в спину и тихо прожужжала ей на ухо:
– Пож-ж-жалуйста.
– Пойми, это не наш каприз. Это поможет вам в будущем, когда придется сражаться с Реем. Вам надо знать его привычки и слабые места, – настаивала на своем Марелла.
Вот уже несколько лет Бунтарщицы мучили Джен этими разговорами. Они считали, что так как Струницкая лучше всех из Стихий находит общий язык с Реем, то она и должна сблизиться с ним, войти в круг его друзей и разузнать все его тайны. Джен же не могла заставить себя находиться рядом с ним. Каждый раз, встречаясь с ним взглядами в коридоре, она вспоминала о своей семье и старалась быстрее уйти с его пути, чтобы не наброситься с кулаками и криками.
О своей настоящей семье Джен знала немного. Единственное, что ассоциировалось у нее с родителями, – это коробка с вещами, которую ей передала Таланова Татьяна Витальевна, директриса училища. Там девушка нашла старые тетради и книги, а также два альбома, в одном из которых она нашла детские фотографии – свои и сестры, – а также свадебный альбом родителей. А еще в коробке хранилась старая кассета с небольшим фрагментом фильма, посмотреть который оказалось не так просто, и девушка целый месяц искала проигрыватель.
2003 год
На экране отразилась земля, и удивленный женский голос спросил:
– Работает? – Ей никто не ответил. На заднем плане царила суматоха, радостно разговаривали люди. – Юра-а-а! – капризно произнес все тот же голос за кадром.
– Что? – переспросил голос мужчины, приближаясь. Изображение дрогнуло, и показались чьи-то ноги и развалившийся угол ступени крыльца. – Иди к нам, Лен.
– Юра, я хочу все снять. Эта штука работает?
– Дай посмотрю, – попросил мужчина, и изображение снова дрогнуло, а затем на экране наконец показалась небольшая компания людей, которая и шумела.