– И что ты будешь делать? – спросила Лана, подозрительно косясь на книгу в руках Легкова.
– Ничего. Умереть не умрут. Сомневаюсь даже, что покалечатся, потому что тренажеры до начала учебного года работают не в полную силу. А поместье они знатно разнесли. Мне только интересно: из-за чего? – Покровская проигнорировала вопросительный взгляд, направленный на нее. – И… Лана, ты бы навестила бабушку. Она, судя по всему, снова в больнице.
Покровская испуганно округлила глаза. Людмилу Ивановну всего несколько дней назад выписали.
– А как же?.. – Она беспомощно развела руками.
– Ничего с ними не будет. Пусть теперь головой подумают… – хмуро ответил Легков.
– Лана, пошли к Людмиле Ивановне. – Джен потянула подругу в сторону выхода. Та неуверенно кивнула, и они скрылись за дверями. Лиса же осталась с Ромой.
Легков настороженно поднял на нее глаза. Белянина радостно улыбнулась и приветливо махнула рукой с видом маньяка. Рома тяжело вздохнул и отодвинулся от нее на край скамейки. А Лиса уже через несколько секунд прижималась к его плечу и щебетала о том, как прошел ее день. Парень лишь сводил брови, пытаясь сосредоточиться, и с видом мученика переворачивал страницы.
И ни он, ни она не замечали направленного на них злого взгляда со стороны столовой.
***
На следующее утро в столовой собрались все уже вернувшиеся с каникул ученики. И не расходились.
– Как думаете, чего они ждут? – спросила Лана, отпивая из стакана.
Лиса подняла взгляд от глянцевого журнала и обвела пристальным взглядом столовую.
– Наверное, того же, чего и мы, – хмыкнула она, снова возвращаясь к чтению особо важной статьи о том, что делать, если вас не замечает любимый человек.
Джен, Лиса и Лана сидели за пустыми подносами уже около получаса, скучая и обмениваясь редкими фразами. Струницкая плела косу из волос, расплетала и плела снова. Лиса листала журнал, она уже успела пройти тест, и теперь на краю стола лежал одинокий листочек с ответами, результат которых утверждал, что «ваш парень вам изменяет». Лана же единственная до сих пор растягивала завтрак, медленно отпивая из стакана и бегая за булочками и конфетами к буфету.
– А мы чего-то ждем? – удивилась она, катая стакан между ладонями.
– Ну как бы да, – подтвердила слова Беляниной Джен.
– Я ничего не жду. Я завтракаю.
– Мы видим. Потом только не кричи, что на тебя любимые брюки не налазят, – пробормотала Лиса себе под нос, перелистывая страницу и натыкаясь на статью о маникюре.
– И чего мы ждем?
– Явления двух дураков.
Лана снова замолчала, оглядываясь по сторонам и замечая краем глаза за столом Темнова Кару, перебирающую бумаги, а недалеко от них Марину, настраивающую фотоаппарат. Покровская тяжело вздохнула.
– А где третий дурак? – спросила она, ища тему для разговора.
– Ромочка не дурак! – Лиса даже от статьи оторвалась. – Он самый умный и самый лучший.
– Ну да, – легко согласилась Лана. – И где «самый лучший»?
– Он домой вернулся, – тяжело вздохнула Белянина. – Он ведь без вещей сюда переместился. Да и с родителями надо попрощаться. Кстати, его мама такие вкусные булочки с черникой послала… м-м-м… пальчики оближешь. Они в комнате лежат. Так что вечером пируем!
Джен улыбнулась, а Лана наконец отвлеклась от разглядывания столовой.
– Ты с его мамой знакома?
– Она тебе булочки передает? – в один голос поинтересовались девушки.
– Конечно, знакома, – хмыкнула Лиса так, словно это само собой разумеется. – Мы с ней подруги не разлей вода. Она меня учит готовить и удивляется, почему у меня все получается. Она считает, что у меня дар, – гордо ответила Лиса. – И, конечно, нет! Даже если она и передает что-то, Ромочка никогда это до меня не доносит. Ему не нравится, что мы подружились.
– Интересно, почему? – усмехнулась Джен тихо.
– Я булочки у Ромочки из рюкзака вытащила. Он на них книги поставил, и они помялись, – негодовала Лиса. – Он все равно про них забудет, в конце концов, а нам праздник будет!