Вы прошли две деревни, и в обоих к вам присоединялись новые мужчины, шедшие на охоту. Ещё пара мужчин из дальней, четвёртой деревни ожидала вас на тропе, на перекрёстке.
В прибрежной деревне, лежащей совсем близко к морю, ты внезапно встретил Ту, с которой ты готов идти в свадебный шатёр. Она вышла из хижины, улыбнулась солнцу. Она худая, у неё светло-рыжие волосы на щеках, а ладони и ноги белые, словно их одели в тонкие рукавицы. Она уже носит свадебную повязку, скромно прикрывающую живот, и ленточку на хвосте. Стоящий рядом с тобой собрат ловит твой взгляд и отпускает известную шутку про то, что вам надо сплестись хвостами. Ты толкаешь собрата в ответ в плечо, чтобы не говорил глупостей, но ловишь себя на мысли, что именно этого и желаешь сам.
Вы обмолвились с ней всего парой слов, но в тебе теперь живёт Великий Страх потерять её и больше никогда не увидеть.
Вас стало двадцать, и на берегу моря вы били китовых пингвинов. Ты впервые видел их неуклюжие тела, ворочающееся на берегу и отливавшие ледяным блеском. Разумеется, ты ел их и раньше, но никогда не видел живьём. Китовые пингвины щёлкали длинными клювами, пытаясь отбиться от вас, затем побросали гнёзда и неуклюже полезли в воду. Одного из ваших задели, плавающая птица сбила его с ног и, навалившись телом, уже была готов взмахом клюва перерезать горло, но твоё копьё спасло соплеменника.
Лежбище быстро почти полностью опустело – остались лишь несколько наседок, лежавших в стороне. Вы не брали больше, чем сможете утащить и съесть, не били самок, высиживавших яйцо и не брали сами яйца – огромные, пятнистые, почти в твой рост. Когда один из соседней деревни сказал, что уплывшие самки всё равно вряд ли вернутся на лежбище, и яйца надо тоже взять, твой дядя вступил с ним в перепалку, едва не закончившуюся схваткой. Ты был согласен с дядей и высказал мнение, что предки будут недовольны, если убивать всех подряд. Конфликт удалось уладить мирно. Наконец, вы нарубили и связали полозьев, затащили туши убитых и легли спать, чтобы на утро везти добычу обратно, в каждую деревню, кроме четвёртой – по две. В четвёртой жило всего двадцать собратьев, две семьи, им хватит и одной туши.
В ту ночь ты в очередной раз понимаешь, что на тебе печать предков. После Первого Великого Страха что-то случилось в твоём сознании, но ты никому не рассказываешь об этом. Ты видишь страшные сны: в них гигантские повозки, наземные, небесные и водные. Великое Оружие, ещё более Великое и не похожее на ваше, исполинские хижины, блестящие и белые, словно яйца степного убийцы. Гладкие Мёртвые Боги ходят в разноцветных повязках, играют в игры, недоступные пониманию, поют песни сотен голосов. Они летают в огромной пустоте на ещё более странных повозках и глядят на ваш мир сверху, из круглого прозрачного окна и видят, что мир тоже круглый, большой, что континентов не один, а пять или шесть. Их жилища опутывают рукотворные лианы, по которым разносятся истории, музыка и слова. Их лица напоминают наши, но носы длиннее, волосы растут лишь на макушке, и кажется, что у них вовсе нет хвостов.
Ты рисовал их угольком на стенах отцовской хижины, после чего дядя и старейшины сказали, что этого ни в коем случае не следует делать, чтобы не гневить предков.
Вы вернулись с охоты, все рады вашей добыче, и ты горд, что принял в этом участие. Вместе со старейшинами из хижины выходит шаман из северных краёв. Он чужак – он другой веры, он не верит в Великие Страхи и Молитву Предков. Волосы на его груди не такого цвета, как в деревнях – чёрные, и есть небольшое белое пятно на подбородке. На нём трёхцветная накидка, закрывающая плечи и спину, такую не носят в деревнях.
Чужаки в вашей деревне бывают очень редко. Гораздо чаще они бывают в самой северной из деревень, но у вас – считанные разы. В прошлый раз ты видел чужака, когда тебе было семь лет, и сам факт того, что его пустили в деревни Ладоней, говорит о многом. В первую очередь, что он пришёл с миром – по рассказам старших, без мира чужаки не приходят по одному. Во вторую – что он ищет здесь что-то. Или кого-то.
Толпа вокруг вас расходится. Он молча смотрит на тебя несколько мгновений, затем говорит:
– Ты наш. Ты видел мир Древних, я знаю.
– Да, – нехотя признаёшься ты. – Что мне сделать, чтобы перестать их видеть?