- Скажите, для чего вы создали эту дурацкую футбольную команду? Дешёвую популярность решили заработать? Дутый авторитет?
Светлана оскорбилась до глубины души.
- Я хотела использовать возможность через команду влиять на мальчиков, проводить среди них воспитательную работу. Мой авторитет меня не волнует.
- А зря, - быстро парировала Галина Ивановна. - Не имея авторитета, вы не сможете влиять на них в нужном нам направлении. Только настоящий авторитет должно зарабатывать по-другому. Нельзя опускаться до уровня учеников, следует их подтягивать до своего уровня.
Теоретически её заявление выглядело абсолютно верным, неоспоримым. Вот практически… Похоже, завуч путала божий дар с яичницей, видела не звёзды - их отражение в пруду.
- У вас есть конкретные предложения, Галина Ивановна, есть проверенные рецепты? Так поделитесь, - встала в оборонительную позицию Светлана.
- Рецепты? - брови Хмуры высоко взлетели над золочёной оправой. - Сколько угодно. Возьмите соответствующую литературу, почитайте. Вы уже не маленькая, сами можете справиться, без моих подсказок.
- В том-то и дело. Читала, много читала. Ничего лучше найти не смогла, - Светлана ощутила, как начинает заводиться в предчувствии острой, ожесточённой полемики. Галина Ивановна тоже почуяла её настрой, углубляться в дебри педагогических методик не решилась. Слишком зыбкая почва. Применила давление, проверенный временем административно-командный метод.
- Я вижу, мы с вами не договоримся, - она неловко поднялась, обеими руками опираясь на парту. - Вы не хотите по-хорошему. Значит, поступим иначе. Вы распустите команду по приказу. Дети должны прежде всего учиться. Они для этого в школу ходят. Учиться, слышите, не мяч пинать.
- Во-первых, они и без футбола учиться не хотели. Вам ли не знать? Распустить команду - они вообще прогуливать начнут, глупые демонстрации устраивать, - вспылила Светлана. - Во-вторых, Лев Яковлевич им разрешил. Даже сам на соревнования записал. Знаете, почему? Он умный человек. Прекрасно понимает: футбольная команда дисциплину в классе подтянет, вообще пользу принесёт не только моим мальчикам, но и школе. Школу по-другому в районе начнут оценивать. Внеурочную воспитательную работу у нас пока никто не отменял.
Аргументы выглядели железно. Домашняя заготовка. Не без помощи Люли, само собой. Галина Ивановна замолчала, обдумывая услышанное. Интересно, как теперь выкручиваться будет? Выкрутилась красиво.
- Ну, что же… Если Лев Яковлевич разрешил… Только для чего обязательно футбольная команда? Вы бы лучше театральную студию организовали. В помощь урокам литературы.
- Галина Ивановна, - смягчилась Светлана, - у моего класса направленность другая, спортивная. У меня самой к режиссуре нет ни склонности, ни способностей. Это надо к Дубову обращаться. Попросите Павла Николаевича театральную студию вести. В школе хватает неорганизованных классов, педагогически запущенных детей.
- Павел Николаевич от нас уходит, - вертикальная складочка пролегла у Галины Ивановны меж бровей, придав выражению лица оттенок горечи. - Заявление вчера подал.
- Как? - поразилась Светлана. - Куда уходит? Почему?
- По семейным обстоятельствам уходит. А куда - не говорил. Доработает год, отгуляет отпуск и всё.
Громкий гул голосов раздражал. Табачный дым, пластами плавающий в зале, ел глаза, забивался в нос, в горло, не давал дышать. Всего одно преимущество удерживало Светлану за столиком. Мощный вентилятор гонял пласты табачного дыма и горячий воздух, создавая иллюзию слабого ветерка. На улице и того не наблюдалось. Там господствовала африканская жара. Вот и вечер уже, а прохлады не предвидится. Прогревшиеся за день, раскалённые кирпичи, бетон, асфальт отдавали назад тепло, повышая общую температуру. Над тротуарами маревом колыхался видимый глазу горячий воздух. Некоторые деятели голубого экрана громко возмущались в эфире согражданами, не имеющими представления об утренней процедуре принятия душа. Телевизионная реклама предлагала пользоваться дезодорантами ведущих фирм. Дезодоранты не помогали. Светлана возмущалась рекламой, экранными деятелями. Принимаешь душ, обливаешься с ног до головы дорогими дезодорирующими средствами. Одеваешь всё чистенькое, выглаженное до хруста. И на работу. Сначала автобус, потом метро. У некоторых после метро опять автобус. Или троллейбус, трамвай. В вагонах - теснота, давка, скотоперевозки - не вагоны. Дышать нечем, смешение запахов от дезодорантов пресловутых, от духов, разнообразной туалетной воды. Лица у людей лоснятся от пота, волосы постепенно становятся влажными. Пропадают причёски, растекается макияж. Сам очень быстро начинаешь ощущать липкость подмышками, медленно ползущие по позвоночнику горячие струйки. Вываливаешься из вагона через несколько остановок в том состоянии, в коем следует не путь на работу продолжать, а немедленно отправляться под душ, к свежему белью, чистой одежде.
- Светка, ау! Кравцова, мать твою! Замечталась, корова? - Лёха не умел разговаривать с ней другим языком. - Ещё по пиву?
- Я - пас. Передышку сделаю. У меня и так внутри всё плещется.
- Плещется? - растянул до ушей тонкие губы Лёха. - не беда, рыбок запустим. Зеркальных карпов разводить станем. Ква-ква-квариуме. Ты вот салатик, шаурму сожри, картошечку. Пиво в желудке бутить надо.
- Чего делать?
- Бутить. Жратвой засыпать и утрамбовывать, утрамбовывать.
Светлану смех разобрал. Она ярко представила себе процесс утрамбовки жратвы. Взялась за вику и… отложила её.
- Не могу, Лёш. Из-за жары наверное. Есть совершенно не хочется. От одного запаха мутит.
- Тогда давай ещё по пиву, - Лёха, не дожидаясь согласия, выбрался из-за стола и пошёл к бару. Торопился налиться пивом под завязку. В спокойной обстановке. Пока не появилась Юля, не взяла процесс под жёсткий контроль. Она запаздывала к некоторому удовольствию своего супруга.
Лёха нашёл Светлане работу в одном из плодящихся, как грибы после дождя, турбюро. Работа не бог весть. Но хорошо оплачиваемая, с периодическими зарубежными поездками. Для обсуждения вопроса Скворцов пригласил Светлану в забегаловку под грубоватой вывеской “Кружка”. Интерьер, обстановка, публика - всё было грубоватым. Зато большие порции и очень доступные цены. В принципе, необходимую информацию Лёха мог скинуть подруге по телефону. Не захотел. Не интересно. Возник замечательный повод нарушить спокойное течение будней, встретиться на нейтральной территории, хлебнуть лишек пивка по столь выдающемуся поводу. Иначе прихоть Лёхи расценить Светлана не могла. Дрону надыбанный Лёхой для боевой подруги вариант работы категорически не нравился. Участвовать в обсуждении вопроса он отказался наотрез, в “Кружку” не поехал. Скорее всего, не вакансия в турфирме была виной. По всему, он не хотел видеть Светлану, до сих пор обижался.
- О чём задумалась, Кравцова? - Лёха с грохотом опустил полные кружки на стол.
- О Дроне, - Светлана смотрела на приятеля наичестнейшими глазами. Могла позволить себе завести разговор о Юрке легко и свободно. Скворцов ничего не знал о случившимся с ними грехопадении. Поговорить же на волнующую тему хотелось смертельно.
- О Дроне? - Лёха прищурился. Глаза стали колючими, лицо - жёстким. И жёстко зазвучали интонации. - Ну, коли уж ты сама начала, тогда послушай меня, голуба. И не перебивать, ясно?!
- Как скажешь, - немного перепугалась Светлана. - Ты на меня наехать вздумал? За какие провинности?
- За такие! - Лёха в буквальном смысле слова окрысился. - Давно хотел с тобой поговорить, да жалел.
- Чего жалел?
- Не чего, а кого. Тебя, дуру. Дрона жалел. Ты, Кравцова, хоть и свой в доску мужик, но баба из тебя получилась поганая. Вот сколько лет мы знакомы?
- Не знаю, не считала…
- А ты посчитай. Не сейчас, овца лагерная. На досуге. Сейчас сиди тихо, нишкни, меня слушай. О Дроне она думает! А не поздно ли спохватилась? Молчи, сказал. Тебе о Дроне с самого начала думать надо было. Нет, ей замуж за Овсянникова понадобилось. Хорошо сходила, понравилось? Не понравилось, ясен пень. Тебе бы тогда к Дрону пойти. Стыдно ей, видите ли, стало. Слышал я, слышал, что ты ему на мальчишнике плела. Упустила мужика, кукла безмозглая. Судьба пожалела, второй шанс дала. Дрон развёлся. Вот он, бери и пользуй. Опять - не хочу. Как же, как же, мужика в нём не видно, одна бесплатная скорая помощь. Ей литератора подавай, в костюмчике, при галстуке, с галантерейными манерами. По театрам и выставкам с ним шастать, высокие материи обсуждать.