Кира уставилась на него большими карими глазами и покачала головой, от чего Иванцову стало не по себе.
– Ну, это еще непонятно…
– Так что же случилось? – Филин бросил грозный взгляд на приятеля.
У него слегка засосало под ложечкой, что бывало всегда в предвкушении интересного дела.
– Хорошо, перехожу к главному, – Кира сделала паузу, чтобы придать своему сообщению особую важность: – Неделю назад к моему деду приезжал его давнишний приятель Николай Иванович Семёнов. Он живет в Кологриве. У этого Николая Ивановича сохранились картины Честнякова. Он их попросту не отдал, когда работники музея собирали работы художника. Решил сохранить как семейную реликвию.
– Ничего себе, семейная! – возмутился Филин. – Это же народное достояние.
– Ну да. Да он и сам понимал, что надо было давно их сдать, когда побывал в музее и увидел, какими прекрасными стали картины Ефима Васильевича после реставрации. Но все никак не решался признаться. Стыдно было.
– И что, теперь совесть заела, и пришел признаваться?
– Все намного хуже! Три месяца назад к нему приехал некий Синельников. Представился реставратором из вашего города. Начал расспрашивать про Честнякова. Ну Семёнов и признался ему. Показал картины. Начал оправдываться, сказал, что собирается отвезти их в музей. А Синельников ему и говорит: давайте я отреставрирую их, и вы отнесете картины уже в идеальном состоянии. Этим искупите свою ошибку. Я, мол, сделаю это бесплатно, а в виде вознаграждения нарисую копии и через месяц верну ваши картины в лучшем виде, отреставрированные.
– И он отдал?! – Митя чуть не поперхнулся. – Абсолютно незнакомому человеку?
– Ну не совсем. Синельников показал пропуск в реставрационные мастерские. И выглядел очень убедительным. Телефон дал.
– Да такие удостоверения на любой вкус можно у метро купить! – Иванцов покрутил у виска.
– А расписку он хоть с этого типа получил? Ты ее привезла? – без особой надежды спросил Филин.
– Ой, – вспомнила Кира, – да он вместо расписки сам чего-то подписал реставратору. Чуть ли не купчую. Типа это необходимо для оформления в реставрационных мастерских. Чтоб все было официально.
– А ваш Николай Иванович случаем не того? – Филин постучал по лбу. – Может, впал в детство? Бывает же…
Кира кивнула:
– Мы с дедом тоже удивились и даже возмутились. Семёнов только имя запомнил – Аркадий Васильевич Синельников. И название реставрационных мастерских. И вот прошло уже три месяца, а от него ни слуху ни духу. Телефон отключен. Я-то уже давно собиралась Анюту навестить, по музеям походить и вообще. Вот и решила совместить, так сказать, приятное с полезным.
Филин заходил из угла в угол, ероша шевелюру:
– Похищение произведений искусства!
– Похоже на то, – кивнул Иванцов. – Тянет на настоящее преступление. Телефон, конечно, липовый.
– Ну, подождите, – остановила их Кира, – может, вовсе не похищение. Просто человек заработался и не успел отреставрировать.
Филин схватил фломастер и два листа из толстой пачки на столе.
«Семёнов Николай Иванович», «Синельников Аркадий Васильевич» – вывел он размашистым почерком и приколол листы к следовательской доске.
– А ваш Николай Иванович хотя бы сообразил сфоткать работы? Хоть какое-то доказательство.
Кира покачала головой:
– Представляете, нет. Но эти картины не перепутаешь. Они составляют целую отдельную сказку. И на каждой название подписано: «Сказка о крылатых людях». Но что интересно, этот Синельников приходил не только к Семёнову. Оказывается, он не один день промышлял в Шаблово и Кологриве. Всех расспрашивал, у кого еще есть Честняков. Но предложение сделал только Николаю Ивановичу.
Филин вскочил:
– Теряем время. Срочно в мастерские!
Иванцов слегка поддержал Киру под локоть, помогая ей встать с кресла. Если бы Митя посмотрел на него в этот момент, то с удивлением обнаружил бы, что тот покраснел.
Глава вторая. В реставрационных мастерских
У входа в мастерские ребята замялись. С какой стати им дадут адрес Синельникова? Если, конечно, он вообще существует.
Иванцов решительно взялся за ручку двери:
– Положимся на вдохновение!
Видимо, только что закончился рабочий день.
– Обратите внимание, – Филин кивнул на людей, выходящих через вертушку. – Пропуска-то у всех пластиковые. А наш реставратор предъявил Семёнову книжечку. Стоп! Вот идет подходящий объект. Его и расспросим.
Подходящим объектом оказалась красивая девушка со светлыми волосами, собранными в хвост.