Паук
ВСТУПЛЕНИЕ. КУРАНТА.
ЗАЧИН (ТЕМА САРАБАНДЫ).
КУРАНТА В ОБРАТНУЮ СТОРОНУ
(РАЗВИТИЕ).
САРАБАНДА, СПЛЕТЕННАЯ СЕТЬ
(ЖИГА ЛЕТАЮЩИХ ВОКРУГ НАСЕКОМЫХ).
ФУТА. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Несомненно, я знаю (однажды распутав сам? или некогда получив в общих чертах научное разъяснение?), что паук выделяет слюну, выделывает нить для паутины — и его лапки так раскинуты, разведены, а движения так осторожны — лишь для того, чтобы затем по этой сети ползти, проходить от края до края свое изделие из слюны, не разрывая, не путаясь в нем, — тогда, как другие невежи-букашки попадаются, стоит лишь шевельнуться или в отчаянии дернуться, пытаясь сбежать…
Но, сначала, как он действует?
Делает дерзкий рывок? Или перебирается, не упуская нить своего размышления, дабы затем не раз возвращаться другим путем к отправной точке, причем нет ни одной линии-строчки, которую его тело не прочертило, не протянуло — не произвело с полной самоотдачей — одновременно прядением и тканьем?
Отсюда — данное им самим определение для едва задуманной паутины:
ЛИШЬ СЛОВЕСА СЛЮНА НА ВЕТЕР НО ПОДЛИННО ТКАННЫЕ — СРЕДИ КОТОРЫХ ТЕРПЕЛИВО ОБИТАЮ — БЕЗ ВСЯКОГО ОСНОВАНИЯ ЕСЛИ ТОЛЬКО НЕ АППЕТИТА РАДИ ЖЕЛАНИЯ ЗАХВАТИТЬ ЧИТАТЕЛЕЙ.
А еще по его поводу — для его образа — мне следует сплетать выражения, исходящие исключительно от меня, достаточно смелые, и в то же время весьма устойчивые — и поступать так легко, чтобы тело мое, не разрывая фраз, на них опиралось, чтобы воображать, задумывать новые выражения, бросать их по сторонам и даже вспять, отчего изделие сплеталось бы столь совершенным, что утроба моя могла бы в нем успокоиться, притаиться, а я призывал бы к ней своих жертв, — вас, читателей, привлекал бы, ваше внимание, — дабы затем пожирать вас в безмолвии (это и называется славой)…
Да. Вот так из угла выступаю широким шагом и бросаюсь на вас, читателей; ваше вниманье захвачено, как в ловушке, моим изделием из слюны; это один из самых отрадных моментов игры: я кусаю вас и усыпляю!
НЕБЕСНЫЕ СКАРАМУШИ[29] ТОЛКАЮТ КО МНЕ ВАС, ПЛЯШУЩИХ РЬЯНО ДО ПОМРАЧЕНИЯ…
РУЛАДЫ, БЕЛИБЕРДА, СХЕМ СМЯТЕНИЕ! И ПУСТЬ СЕКРЕТ СПОРНЫЙ БРЮШИНЫ (ИЗ КОЖИ КОШЕЛКИ), И ПУСТЬ Я ВСЕГО ЛИШЬ СБИВЧИВЫЙ ПИСАРЬ, — ПОКА ЕЩЕ МОЖНО РАСПУТАТЬ ТО, ЧТО ИЗ ЭТОГО СЛЕДУЕТ: СДАЕТСЯ, Я — ВАША ПАРКА, ДАЖЕ СКАЖУ, СУДЬБА, И ИЗ ЭТОГО СЛЕДУЕТ, ЧТО УТРОБУ Я МУСЛЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СУЩЕСТВУЮ КАК (СЕКРЕТОРНЫЙ БРЮШИННЫЙ КОЖУХ ИЗ ШЕЛКА) НЕСЧАСТЛИВАЯ ВАША ЗВЕЗДА НА ПОТОЛКЕ, ЗА ВАМИ СЛЕДЯ, ДАБЫ В ЕЕ ЛУЧАХ ВЫ ПОЗНАЛИ СВОЙ МРАК.
Много позднее, когда свою сеть я покину, роса и пыль ее накрахмалят — заставят сверкать, — сделают на иной манер привлекательной…
До того момента, когда она, наконец, грозно или гротескно осядет на голову любопытного любителя кустов или чердачных углов, и тот примется ее поносить, но останется околпаченным ею.
И это будет конец…
Ах, фи!
От этого гнусного торжества (цена ему — разрушенье моих трудов) — в памяти не останется ни гордости, ни печали, ибо власть (цель алчного тела) во мне все равно не убудет!
И задолго до этого — дабы ее испытать где-то еще — я убегу…
Первые заметки к тексту «Человек»
Человек религиозный по своей собственной воле…
29
Кроме фонетической игры mouche — муха (жертва паука), Scaramouche — Скарамуш (персонаж из комедии дель арте), вероятна отсылка к пьесе «Сицилиец, или Любовь-живописец» Ж.-Б. Мольера: «Так темно, что хоть глаз выколи! Небо сегодня нарядилось в черное, как скоморох, и ни одна звезда не кажет носа» (перевод З. Венгеровой).