Не говори, что я страдал.
Иначе мой победный хохот,
Как моря бешеного грохот,
Вселенной сдвинет пьедестал.
Не говори, что я страдал.
Не говори, что я любил.
Не то кощунственною ложью
Я окровавлю правду Божью,
Любовь, которой мир служил.
Не говори, что я любил.
Не говори, что я умру,
Не то я смерть низвергну с трона,
Гремя, покатится корона,
Пятой во прах её сотру.
Не говори, что я умру.
ЭТО БЫЛО
Незабвенным дням моей первой любви
Тихая майская ночь… Звёзды горят в вышине…
В небе, словно виденья, рисуются контуры сосен…
Всё кругом замолчало. Но в этом молчанье
Море звуков таится…
Сладко нам внимать безмолвию ночи.
Хочется что-то сказать… Слово дрожит на устах.
Призраки мыслей неясных, мелькая немой вереницей,
Тонут бесследно во мраке сонного парка.
Нега разлита вокруг… Что ж ты плачешь, дитя?..
«Больно любить», — говоришь. Полно, не плачь, дорогая,
Всё это сон — порожденье томительной грёзы.
Снова настало молчанье.
А где-то бесцветные тени
Мчатся, бегут, налетают одна на другую
И, долетев, умирают в мгновенном лобзанье.
Всё расплывается тихо, и призрак холодный
Сердце мне сжал беспощадно железной рукою.
Где я видел её — эту безумную ночь?..
Тише… тише…
ЕЛЕНЕ Т-ВОЙ
Я и ты — огонь и камень,
Но в зрачках твоих лишь раз
Я узнал знакомый пламень.
Вот блеснул, и вот погас.
Но я понял, что с тобою,
Тайной властью сплетены,
Мы блуждали под луною
На полях иной страны.
Но я понял, что от века
Скован нам единый путь,
И не воле человека
Неизбежность обмануть.
ВЕЧЕР[66]
Вечер печальный окутан туманами,
Гаснет унылый закат.
Сердце не хочет жить только обманами,
Сердце не хочет утрат.
Горьки рыдания моря тревожного,
Глухо вздыхает прибой.
Сердце не хочет искать невозможного,
Сердцу желанен покой.
ВПЕРЁД
Смело двинемся, братья!..
Ветер рвёт паруса.
Буря воет проклятья,
С морем спорит гроза.
Бросим берег туманный!
Любо мчаться вперёд!..
Свет нам грезится странный.
Нас безвестность зовёт.
Там, за гранью заколдованной
Весь объятый вечным сном,
Неподвижностью окованный,
Мёртвый город мы найдём.
Полны дерзкого желания,
Смелым шумом голосов
Мы смутим покой молчания,
Тайну дремлющих веков.
И над каменной могилою
Тех, кто сгинули, как дым,
С неизведанною силою
Наше имя начертим.
НА РАСПУТЬЕ
Рыдает звон колокольный,
Властный и внятный зов.
Шёл я дорогой окольной
Так много долгих часов.
Храма отверстые двери.
Виден тёмный алтарь.
Торжественно, в ясной вере
Диакон подъемлет орарь.
Волна кадильного дыма,
Клубясь, наполнила храм.
Молча прошёл я мимо,
Навстречу иным богам.
Сурово вослед глядели
Тёмные лики икон,
Но душой голоса владели,
Мечты неумолчный звон.
Летел печально за мною
Напев знакомых стихир,
Но вдали влекущей волною
Голубой струился эфир.
И вольная песня моря
Звала к другим берегам,
И волны, с волнами споря,
Ложились к моим ногам.
вернуться
66
В альманахе «Гриф» № 2 (1904 г.) это стихотворение приводится с подписью Л. В.