Летучий голландец**
Вторая книга стихов
Лидии
I. В ДАЛЯХ
АТТИЛА
Венчанный Божий серп, властительный Аттила,
Пою тебя всей страстью слабых уст.
Твой меч был Страх, и Смерть тебе служила,
И кровь вокруг текла до конских узд.
Вселенной ты явил стихийный лик Невзгоды.
Твоя, как лава, хлынула орда.
Перед твоим конём склонялися народы,
И разлетались пылью города[68].
Тебя родила глубь незнаемых кочевий.
Где ты, там прах, — и выжжены пути.
Ты должен был разить в священном гневе,
Чтоб жизнь могла иною расцвести.
Ты должен был придти. Огнистые скрижали —
«Земное — тлен» — над миром ты возжёг.
В тех рунах смерть народы прочитали,
И всяк познал, что жив Каратель Бог.
Ты пролетел, как вихрь, как бурный облак в небе.
Опять цветёт полей оживших грудь,
И тёмный Рок, как прежде, зыблет жребий,
Чтоб в должный час на мир его метнуть.
Исполнен срок. Пора! Нависни чёрной тучей.
Мы ждём тебя. Нас душит злая сонь.
Пусть грянет гром! Приди, и жги, и мучай,
И вновь обрушь живительный огонь.
ЗАВОЕВАТЕЛЬ
Утёсы одеты в алмазные хлопья.
За нами, как тучи, нависли снега.
Но радостным лесом вздымаются копья,
И кличут рога.
Уж ветер ущелий свивает туманы,
И даль развернулась, чиста и ясна.
Синеют у ног беззащитные страны.
Дорога вольна.
Нам золото нив! Нам цветущие долы!
Нам зелень лугов, где пестреют стада!
Дрожите, беспечные мирные сёла
И вы, города!
Я небо над вами, как лаву, расплавлю.
Вся жизнь замутится, как пенный поток.
Где были дворцы, я лишь камни оставлю
Да дикий песок.
И дали застынут в недвижности линий.
Их сна не нарушит никто никогда.
И тихо пойдёт над замолкшей пустыней
Годов череда.
И будет на том бесконечном погосте
Лишь ветер взвивать золотистую пыль,
Да солнце палить побелевшие кости,
Истлевшую быль.
За мною проносятся жадные клики.
То волки завыли, почуяв врага.
Как пламя их шлемы, как молнии — пики,
Как буря — рога!
ПРОКЛЯТЫЙ ЗАМОК
По вечерам вокруг руин
Благоухает дикий тмин,
Глядят сквозь мраморы колонн
Пролёты чёрные окон.
И дремлет старый архитрав,
Опутан сетью цепких трав.
Никто не ведает, давно ль
В том замке жил седой король.
Как майский день, свежа, мила,
Его младая дочь цвела.
Однажды, бесом обуян,
Греховным пылом стал он пьян.
Таясь во тьме, как вор ночной,
Прокрался он в её покой.
Сгубил король родную дочь.
Её любил одну лишь ночь.
Вот ночь прошла… Пришёл рассвет,
А королевы нет и нет.
Бежит, зовёт… Идут к реке.
Там плащ белеет на песке.
Всевышним грешник осуждён.
С собой покончил ядом он.
С тех пор народ из рода в род
Проклятым замок тот зовёт.
Безлюден, мрачен и забыт,
Полуразрушен он стоит.
Где был когда-то смех гостей,
Лишь крики сов и шипы змей.
И хмуро смотрит архитрав,
Опутан сетью цепких трав.
ЮЛИАН ОТСТУПНИК [69]
Когда мечта выводит тени
Из мрака отошедших лет,
Перед тобой клоню колени,
Безумец, Кесарь и Поэт.
В тиши поруганных хранилищ
Тебе предстал — и счастлив ты! —
Из пепла брошенных святилищ
Нетленный образ Красоты.
вернуться
69
В сборнике «Железный перстень» 1922 г. это стихотворение дублируется под заголовком «ЮЛИАН»