Вздыбились травы, свистят, поползли,
Сонное тело кругом оплели.
Горло сдавил ему бешеный дрок.
Бьётся хрипящий зелёный клубок.
Корни змеятся, под землю бегут,
Стелют для рыцаря тёмный приют.
Стебли вонзились, как тысячи жал.
Дрогнул ещё… и навек замолчал.
Вырос над телом горячий плакун.
Бродит в полях одинокий скакун.
Тщетно за лесом, тиха и бледна,
Девушка будет вздыхать у окна.
Больше не встанет убийца ночной.
Господи, дай ему вечный покой!
КОРСАР
«Здравствуй, буйная ватага, удалых годов друзья!
Вот и снова я — бродяга, вот опять повольник я»[72].
Вновь я ваш, морские волки! Вот вам верная рука!
Я вернулся к вам по воле в ваши дальние века.
Быть корсаром, быть корсаром… Как орёл парить над морем,
Над вздыхающим простором уноситься Тёмным Горем![73]
Мчатся тучи, мчатся дали, мчатся волны, как в бреду.
Я опять, бродяги моря, вас к победе поведу.
Как чудовищные крылья, белый парус корабельный.
Небо сверху, небо снизу, небо с морем нераздельны.
Сердце жаждет свиста бури, сердце ждёт хмельной игры.
Зазвенели, загудели боевые топоры.
Гей, корабль! Трубите, трубы! На врата свинцовым градом
Из чугунной глотки любо брызнуть чёрным коронадам.
Все на борт! Полёт погони, пляшут пенные бугры.
С жадным лязгом опустились абордажные багры.
Визг канатов. Клубы дыма. О мечи звенят мечами.
Будут золото и жемчуг, будут бархаты с парчами.
Кончен бой… И снова дали… Вечер в волнах плавит медь.
Нерушим устав корсара: в море жить и умереть.
Счастлив тот, кто мог, как воин, путь пройти чредою бранной,
Кто от жизни выпил кубок, полный влагой необманной.
Ваш я вновь, морские волки! Вот вам верная рука.
Я вернулся вольной волей в ваши дальние века.
ПОЕДИНОК
Вечер, тучи, тени шатки.
Меж стволов неверный свет.
Мы сошлись в последней схватке.
Кто-то ляжет, кто-то нет.
Дерзко поднято забрало.
Капли пота на челе.
Двух невмочь, я знаю, стало
Выносить сырой земле.
Я прочту ль в летящем миге,
О, судьба, твою скрижаль?
Пусть звучат в нещадном сдвиге[74]
Щит о щит и сталь о сталь.
Будет буря. Ветер злится.
Гул несётся по горам.
То, что хочет чёрный рыцарь,
Только с жизнью я отдам.
Ходит меч в руке упруго.
Пусть конец мой неминуч,
Под железною кольчугой
На груди храню я ключ.
Там в скале затвор скрипучий
Весь оброс зелёным мхом.
День и ночь копьё над кручей
Высит сторож, старый гном.
Тёмно-лапчатые ели
Обступили узкий вход.
Словно жалобы свирели,
Нежный голос там поёт.
И когда, объят дремотой,
Сонный страж склонит копьё,
Долетает имя чьё-то,
Только, только не моё.
Будь, что будет! Мчитесь, миги!
Замолчи, моя печаль!
Пусть звучат в последнем сдвиге
Щит о щит и сталь о сталь.
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
Я летучий корсар. Я скиталец морей.
Видит в бурю мой призрачный взгляд.
Много встретилось мне на пути кораблей,
Ни один не вернулся назад.
Я не ведаю сна. Я не знаю утех.
Вижу небо да синюю гладь.
Я не знаю, за чей неотпущенный грех
Осуждён я лишь гибель вещать.
Кто на море рождён, кто любимец удач,
Только глянут — и дрогнут они,
Коль зажгутся на высях темнеющих мачт
Надо мной голубые огни.
Словно звон похорон, мой протяжный призыв
Прозвучит над холмами зыбей.
И домчит к берегам равнодушный прилив
Только щепы изломанных рей.
вернуться
72
В сборнике «Железный перстень» 1922 г. приводится только первая строка этого эпиграфа
вернуться
74
В сборнике «Железный перстень» 1922 г.: «Пусть звенят в последнем сдвиге…»