15 сентября, впервые за время плавания, пошел снег. Недалекий берег побелел, отгоняя последние воспоминания об осени. На палубе ״Сибирякова" черная угольная пыль перемешивалась с густыми мягкими снежными хлопьями и жидкой чернильной кашицей покрывала доски под ногами, кромки трюмов, брезенты, кучи угольных мешков, спины людей.
На другой день лопасти винта были сменены, и ״Сибиряков״ мог продолжать плавание. Авральные работы, рассчитанные на десять суток, закончены были в семь.
Пока шла перегрузка судна и производился ремонт. ״Сибиряков״ очень медленно дрейфовал со льдами в различных направлениях около острова Колючина. За пять суток, с 11 по 15 сентября, судно переместилось всего на пять километров на СЗ.
Лопасти винта сменены, снова бурлит за кормой взбаламученная вода, снова ״Сибиряков״ разбивает грудью льды. Обогнув остров Колючин, судно дошло благополучно до мыса Джинретлен, но здесь опять встретилось с полярным паком.
Лед был сильно сплочен и так тверд, что его нельзя было пробить пешней: от удара на ледяной поверхности оставался едва заметный след. В борьбе с этими тяжелыми льдами ״Сибиряков״ получил новые раны — обломалась одна из только что смененных лопастей винта, а затем сломался в машине упорный подшипник. В носовой части судна открылась течь. Но такие повреждения не выводят из строя! ״Сибиряков״ по прежнему стойко пробивался вперед — до Берингова пролива оставались всего сотни две километров. Еще несколько усилий - и победа обеспечена. Лишь несколько дней, несколько десятков часов до выхода в Тихий океан!
НОВАЯ РАНА, НО НЕ СМЕРТЕЛЬНАЯ
18 сентября вечером — новый удар, новая рана, на этот раз остановившая ״Сибирякова״. Бешено вращается гребной вал, не встречая обычного сопротивления. Резко изменился стук и гул под кормой: вращение вала впустую — конец гребного вала с насаженным на него винтом отломился и тяжелой железной глыбой пошел на дно. Судно лишилось винта!
״Сибиряков״ превратился в нагромождение железа и стали, потеряв способность движения, потеряв способность управляться, потеряв ״самого себя״. Еще недавно — самостоятельное, ״живое целое״, единый организм, подчинявшийся единой воле своего капитана, теперь — игрушка волн, ветров и течений. Произвести ремонт собственными силами немыслимо, надо вводить судно в сухой док, менять гребной вал. Ждать помощи неоткуда. Правда, недалеко от ״Сибирякова״ было три советских судна, но одно из них — ״Совет״ — само было повреждено и возвращалось во Владивосток после неудачной попытки дойти до острова Врангеля и окапать помощь зимовщикам и колонистам, не сменявшимся с 1929 года. Второе — ледорез ״ Литке״ было где-то около устья реки Колымы и выполняло собственное ответственное задание, да и не успело бы дойти до "Сибирякова"; каждый день уходил дальше от осени и был ближе к быстро наступавшей зиме. Наконец, и северной части Берингова моря промышлял маленький тральщик "Уссуриец", но он не был пригоден для плавания во льдах, особенно таких тяжелых, в какие попал "Сибиряков". "Уссуриец" мог только дожидаться „Сибирякова" у кромки сплошных льдов и оказать ему помощь на чистой поде, уже в Беринговом проливе.
Значит, отдаться на волю течений и ветров? Безвольно ждать ? Но чего можно дождаться в ледяных просторах Чукотского моря, когда зима уже заглядывает в глаза, когда температура падает с каждым днем, когда море затягивается молодым льдом, и молодой лед крепнет? Пассивная борьба со льдами, безвольный дрейф вблизи берегов, причудливыми петлями и зигзагами ложащийся на карту ученого гидролога, равнодушного к ближайшей судьбе экспедиции и интересующегося в эту минуту только загадкой нового полярного течения? Этот дрейф, начавшийся у берегов Чукотки, мог окончиться у северных берегов Шпицбергена, у западных берегов Гренландии... Правда, „Сибиряков“ обеспечен на полтора года и продовольствием, и снаряжением, и топливом. Но партия и правительство приказали - открыть северный морской путь, пройти его за одну навигацию. Нельзя уступать, нельзя складывать рук, а тем более в нескольких шагах от конечной цели. Победа не дается без борьбы. Так будем же бороться! И началась борьба...
Серой угрюмой массой в стаи ал справа от ״Сибирякова״ мыс Сердце-Камень, свидетель двух полярных зимовок. Здесь дважды зимовала ״Мод״ Амундсена, один раз на пути к востоку, другой раз — возвратившись из Нома на Аляске, перед своей новой попыткой войти в дрейфующие на северо-запад льды. ״Мод״ не могла добровольно попасть в течение; "Сибирякову" это течение грозило постоянно. Судно несло сначала на юго-восток вдоль чукотского побережья, потом обратно. И этот дрейф повторялся дважды. За неделю — с 23 по 29 сентября— ״Сибиряков״ вычертил по морской поверхности большую дугу, выгнувшуюся к северу и опиравшуюся одним концом в мыс Икигур, другим — в мыс Дежнева.