СПУСТЯ ЧЕТЫРЕ ВЕКА
С тех пор прошло триста восемьдесят лет. За это время только пять судов одержали победу над страшными полярными льдами, над туманами, бурями и благополучно проплыли из европейских вод в Тихий океан или из тихоокеанских вод в Архангельск. Эти суда: ״Вега" шведской экспедиции Норденшельда, ״Таймыр״ и ״Вайгач״ русского моряка Вилькицкого, ״Мод״ знаменитого норвежского полярного исследователя Руала Амундсена и советский ледокольный пароход ״Александр Сибиряков". То, что Норденшёльду и Вилькицкому удалось сделать после одной зимовки, то, что Амундсен мог выполнить только после двух зимовок, советская экспедиция на ״Сибирякове״ под начальством О. Ю. Шмидта совершила за одну короткую летнюю навигацию.
״Эдуард Благое Предприятие" был огромным по тому времени кораблем: целых сто шестьдесят тонн водоизмещения при пятидесяти четырех человеках команды. В те времена (в середине XVI века) в Англии было всего лишь четыре коммерческих корабля водоизмещением свыше 120 тонн. Теперь нам кажется странным, как такие утлые суда вообще могли пускаться в далекие плавания по неведомым и опасным морям. ״Александр Сибиряков“, по нашим понятиям, небольшое судно, он многим меньше своих знаменитых товарищей; ״Красина״ , ״Ленина״, ״Малыгина״. Но как далеко двадцатый век оставил за собой шестнадцатый!
״Александр Сибиряков״ вышел в свое плавание 28 июля 1932 года, через триста семьдесят девять лет после прихода в устье Северной Двины „Эдуарда Благое Предприятие״. Новейшая техника вооружила советскую экспедицию всеми современными достижениями, и наши мореплаватели отправились в плавание, полагаясь на самих себя, свои знания и опыт, глубоко равнодушные к ״заветам бога всеблагого и всемогущего״, не собираясь ״оказывать благодеяния и взаимно их принимать". Советская экспедиция руководилась одной целью: решить многовековую проблему северо-восточного морского пути, выполнить решение партии и правительства — приступить к скорейшему освоению этой важнейшей водной магистрали между портами Белого моря, а стало быть и Ленинградом, будущими портами Автономной Якутской ССР и Дальним Востоком.
„Сибиряков" должен был пройти путем Норденшельда, Вилькицкого и Амундсена и пройти в одну летнюю навигацию. Человечеству уже было известно, что северный морской путь проходим. Теперь надо было доказать, что он проходим постоянно, что на всем его протяжении нет таких препятствий — природных крепостей, которых не могли бы взять большевистская смелость и организованность.
Лето 1932 года чрезвычайно благоприятствовало плаванию. ״Сибиряков״ шел по чистой воде в тех областях, где раньше нужны были недели тяжелой борьбы с полярными льдами. Миля за милей оставались позади, их сухо отщелкивал счетчик механического лага, бечева которого прорезала морскую поверхность тонкой струей, разбегавшейся веселыми всплесками. А за кормой тянулась ровная пенистая полоса, уходившая за туманный горизонт. Через три дня после выхода из Архангельска ״Сибиряков" подошел ко входу в Маточкин Шар — пролив, разделяющий северный и южный острова Новой Земли. Этот пролив прорезает Новую Землю в самой ее гористом части и извивается лентой узкого горного ущелья, соединяя воды Баренцова моря с водами Карского моря. Много кораблей побывало у Маточкина Шара за минувшие четыре столетия, тех кораблей, о плавании которых мы знаем. А сколько суденышек поморских промышленников уже плавало и этих водах до первого появления заморских кораблей у берегов Новой Земли? Всем известен обычай мореплавателей называть открываемые земли именами, взятыми из родного языка. Много новоземельских урочищ, мысов, бухт и островков носят иноземные названия — голландские и английские; по никто из мореплавателей не пытался изменить имя ״Новой Земли״ или назвать эту землю по-своему. Очевидно еще в незапамятные времена острова Новой Земли были названы так нашими северными мореходами. Европейские мореплаватели, проникавшие в XVI веке в Белое море и достигавшие новоземельских берегов, встречались там с русскими мореходами, которые не уступали им в искусстве кораблевождения и не раз оказывали иностранцам помощь. В начале XVI века в устье
Двины уже был монастырь архангела Михаила, и поэтому надо думать, что еще до этого времени русские селились на беломорском побережьи и ходили в далекие плавания на своих ״бусах и шняках״. Моряки они были отличные и нестрашимые. Не одну иностранную экспедицию в последнюю минуту спасали от гибели смелые онежские и пинежские промышленники — охотники на морского зверя. Дед В. И. Воронина, капитана ״Сибирякова", выручил австро-венгерскую экспедицию Пайера и Вейпрехта, когда участники ее боролись со стихией после зимовки на островах Земли Франца-Иосифа и плыли в открытых лодках по холодным морским волнам.