Они вернулись в свои кабинеты. Хотелось безумно курить, даже при такой вони на улице и жаре. Нелли включила вентилятор и села за стол. И что теперь делать? Через несколько секунд вошли начальник кадров и Он.
— Ваш кабинет ещё не готов, вы можете пока временно сидеть здесь. Тут как раз и ваши подчиненные. — Ольга, начальница кадров, поправила волосы и кокетливо улыбнулась ему. Энгин посмотрел на неё своим холодным взглядом.
— Спасибо, мне и не нужен свой кабинет. Я могу работать и здесь. Почему тут так жарко?
— Не везде есть кондиционеры, а денег на покупку уже нет.
— Вы хотите сказать, что люди должны работать в таких условиях? Решите вопрос с кондиционером, это просто невозможно. А деньги- это моя забота. Это все. — он снял пиджак и повесил на кресло. Достал ноутбук и сел за стол. Ольга потопталась на месте и так как больше на неё не обращали внимание, ушла.
Нелли посмотрела на его спину и тяжело вздохнула. И как теперь работать?
Энгин сделал вид, что не знал ее раньше к изумлению Нелли. Он приходил в кабинет, здоровался со всеми и утыкался в свой компьютер. Общались они по почте, хотя и сидели в одном кабинете. Потянулись будни, рабочие моменты и жизнь. В один из дней, Нелли сделала ошибку в расчётах. Денег на отправку валютного платежа не хватило и пришлось перенести его на следующий день. Она очень переживала, в конце дня, когда все вышли из кабинета и они остались одни, решила подойти к нему.
— Энгин, я совершила ошибку и платёж откладывается. Я знаю, что это был очень важный платёж. Готова написать заявление об увольнении.
Он посмотрел на неё с удивлением. Впервые за долгое время Энгин смотрел в ее глаза. От этого взгляда она покраснела и смутилась. Какие же чёрные у него глаза…
— Здесь ужасно жарко. Удивляюсь, что ты вообще что-то можешь делать к концу дня. Мне же просто плохо уже и я ничего не соображаю. Ничего страшного, не переживай, это рабочий момент. Я тебя прикрою. Это моя проблема. Сделай завтра все правильно, хорошо?
— Хорошо.
Она попрощалась и поехала домой. В ушках так и звучало: «Я тебя прикрою». Никто не говорил ей так, только он.
Если сказать, что она не думала о нем — это было бы неправдой. Каждый день, каждое мгновение, она пыталась угадать в нем, что он думает и любит ли ещё ее. Иногда, она замечала на совещаниях, как он смотрит, улыбается только ей. Нелли словно ожила, она стала одеваться для него, следить за собой, он это замечал, но все равно не показывал вид и не говорил с ней о прошлом. Словно чужие, но в тоже время знающие друг друга они кружились и не могли заговорить.
Энгин хотел все рассказать сразу, как увидел ее. На первом же совещании, но испугался. Он все продумал, нашёл ее в Москве из тысячи людей, заплатил агентству и выкупил умирающий бизнес, только ради того, чтобы оказаться рядом. Чтобы сказать, что все годы ждал ее и верил в их любовь. Но что же помешало на последнем шаге? Неужели одним взглядом она смогла разрушить его планы? Она бы была сейчас его. Он знал и о разводе, и о дочери, что живётся ей несладко. Но когда увидел, понял, что в ней что-то поменялось. Она не была наивной девушкой, она стала прекрасной женщиной, с другими мыслями и мечтами, с жизненным опытом, холодная как лёд. Мужчины обращали на неё внимание и он уже не был так уверен в себе. Его напор мог бы спугнуть и оттолкнуть. Может она разлюбила его и сейчас ей нужны только деньги и положение? Может, она и тогда его не любила? Столько вопросов… Как ему хотелось спросить все напрямую, но страх, что он больше не увидит ее пугал настолько, что эти вопросы тонули, он мог лишь наблюдать и заново узнавать ее.
Наступила зима. Не привыкший к суровой Московской зиме турок, стал часто болеть. Пропускать работу на фирме, где все плохо ему не хотелось. Он сидел уже в своем кабинете и слушал доклад Нелли. Кашель душил и все плыло перед глазами. Сегодня она была в белой блузке с глубоким разрезом, чуть наклоняясь вперёд над бумагами она что-то зачитывала. Все же он мужчина и нечего ходить вот так на работу. Сейчас бы расстегнуть эти пуговицы уже. Они уже больше полугода вместе и стали настоящей командой, но он то понимал, почему здесь сидит, а она могла лишь догадываться.