— Георгий, на связь!
Наконец-то инструктор!
— Я не Георгий, я Егор. Это же разные имена.
— Что так, что этак — Егорий.
Цветные стеклышки сходятся без промежутков, мозаика складывается. На секунду, на мгновение, на движение век — шевелятся к горизонту пальцы-стволы, и тело сдвигается чуть боком — лагом, от воздействия течения в борт; и болит ребро — там, где край мола перепиливал сперва кранцы, а потом обдирал обшивку. В ушах короткий треск морзянки.
Выдох — и все исчезает.
Егор заходит в ложемент, подключает костюм к базовому питанию и уверенно меняет оружейные модули. Металлорезки сдать, на прототипе не было. И ничего совершенно похожего, не та эпоха. Зато башен еще несколько прибавить. Зарядные короба. Был носовой таран — берем тяжелое копье. Вес вырастет — ну и черт с ним: тушенка — сгущенка — тренировка, сила тоже увеличится. Теперь ходовой блок…
Да — имя же!
Парень выбирается из обвеса, нащупывает на полочке маркер. Светящиеся буквы по правому наплечнику. Неровно… Руки дрожат, вот почему неровно.
Крейсер флота ее величества — HMS Vindictive.
Раньше люди призывали канмусу — теперь канмусу (или то, что стоит за ними) призывает людей. Вот и весь секрет, вся разница. Просто, как розетку лизнуть.
— … На землю храбро того низвержет!
Кроме обретенного Позывного — ни чувств, ни мыслей; столбом Егор посреди ангара, и в Прямой Кишке над входом гаснет уже красный транспарант. Испытание пройдено — чего тут нельзя было пугаться? Егор на ватных ногах идет к выходу — а недосмотренное им кино продолжается в тысячах километров юго-восточнее. Толкутся мелкие волны, стянутые пленкой светящейся взвеси. Экраноплан уже практически под водой, и пробитая Хранительницей дыра выглядит полыньей, а треугольное крыло — льдиной вокруг.
— Беркана — всем. На борт! На борт! Через три минуты здесь будет стая — до полутора тысяч!
Человека нигде не видно: похоже, агония твари превратила его в фарш… Нулевая быстро давит продолжение мысли. «Хотя бы у нас нет потерь. Хотя бы у нас.»
— Отряд?
Семь зеленых огоньков.
Семь! Все-таки не восемь! Тенрю, как бы здорово ты тут развернулась! Могли бы, наверное, и экраноплан спасти, одного лития на год работы…
Но — зеленых! Все-таки зеленых!
— Нулевая — Третьей!
— Есть Нулевая.
— Я вижу этот бак, он тут плавает.
Ну хоть чего-нибудь спасти, раз весь груз не вышло:
— Подцепи его, только аккуратно. Проверь, не активный? Беркана — Тридцать-ноль. Все закончено.
— Есть Беркана. Можем взлетать, но только сперва очистите этот бак от взвеси, я даже в камерах вижу, какой он липкий и противный на ощупь.
— Третья?
— Ободрала ножом, как успела. Дальше воздушная завеса осыплет.
Первая валькирия — Дагаз — уже развернулась и взлетает. Она загружена штурмовой группой и спасенным экипажем треугольного крыла. Вторая валькирия — Ингуз — подобрала обе девятки резерва, седьмую и двенадцатую. А Беркана принимает отряд номер тридцать. Аватара стоит на откинутой погрузочной площадке, помогает подняться выложившимся канмусу.
— Отряд, всем второй тюбик. Немедленно!
— Раскомандовалась, — ворчит Седьмая. — Нет бы спасибо сказать. Только и слышу: ешь, молись, руби!
Но ругаться неохота даже ей: без потерь!
Операция закончилась без потерь. Пассажир экраноплана разве — но пилоты говорят, мудак был редкостный, жалеть нечего. Профессионалы понимают, что большой заслуги тридцатого подразделения тут нет. Просто повезло. С другой стороны — у начальника Владивостокской Школы есть личные дела всех канмусу, а в каждом личном деле — особая графа: «везучесть». Это же, наверное, не просто так?
Нулевая поднимает глаза к темному небу — громадные чужие звезды.
Впрочем, уже не чужие. Просто непривычные.
Теперь можно думать, прикидывать варианты. Обсуждать в тактическом классе… Когда-то давно, в прошлой жизни, она так выиграла плеер… Стой, а Тристейн тогда — какая жизнь? Предпрошлая?
Габриэлла Ферраро затаскивает на борт уставшую Третью с баком. И вдруг замирает, едва коснувшись круглой обечайки.
— Беркана — всем! Мы отбили у Ото-химе шестнадцать ядер! Поздравляю всех с победой!
Затем Габриэлла одним движением забрасывает ценнейший груз в корпус, а следующими двумя — вталкивает в ледяной ветер воздушной завесы Третью и Нулевую. Площадка поднята, погрузка закончена — резкий, «истребительный» старт. Как можно выше, как можно скорее. Такой ценный груз Ото-химе отслеживала наверняка, и сейчас, как пить дать, ее наблюдатель верещит на весь океан, что посылка перехвачена; не потому ли так спешит с юга еще одна многочисленная стая?