Фиори поднял бровь, но промолчал.
— …Потом Россия попыталась развязать давно назревшие узлы с русскоязычными регионами в составе других стран. Присоединила Абхазию, Крым, чего-то там еще. Насрать на нужды абхазцев — Россия пыталась вести какую-то свою политику. Это было не в наших интересах, и мы, естественно, это пресекли. Ничего личного, чистый бизнес. И русские это поняли! Они поняли, что все слова про демократию ложь. Что народ ничего не решает и у нас. Что большинство наших граждан точно такие же платежеспособные растения. Но, поскольку это мы были у русских границ, а не они у наших — никакого паритета. Мы приставили нож к их горлу, разместили базы в Эстонии, Казахстане. Вытерли о них ноги. Окей, двадцать лет мы наслаждались Pax Americana и ржали над пьяным Ельциным. Теперь нам всего лишь предъявили счета к оплате.
Джеймс посмотрел на заместителя. Фиори отвернулся и принялся разглядывать картины авангардистов по стенам кабинета. Начальник продолжил:
— … В шестидесятые годы русские хиппи называли друг друга: «чувак». То бишь — «человек, уважающий великую американскую культуру». Они хотели быть нами. Быть как мы. А потом границы рухнули, и русские увидели эту культуру. И ощутили на себе. И теперь мы — «пиндосы». Мы бомбим Ливию — это окей, хотя мы при этом свергли законно избранного Каддафи. Русские чего-то там бомбят в Сирии — это не окей, хотя их туда позвал законно избранный Асад. Мудаки что Асад, что Каддафи, но в отношении одного мы требуем законности, а в отношении второго сами ее нарушаем. Кто же нам после этого поверит? Что из лиц, принимающих решения, что из плебса — любой может сказать: «Вот, мы разоружились перед западом. И что?»
Заместитель пожал плечами:
— В самом деле, и что?
Джеймс отвернулся к окну, поглядел на ухоженные кусты за ним, на ровные дорожки.
— Русские честно попробовали, вывернулись наизнанку, двадцать лет жгли партбилеты — а мы пошли сосаться с Китаем. Который для нас не поступился ни граммом из своего коммунизма! Я не спрашиваю, какой вывод сделали русские. Я спрашиваю, Фиори, какой вывод сделали бы вы сами на их месте? Для чистоты восприятия давайте вместо РФ и Китая примем «государство 1» и «государство 2», как евротолерасты обозначали до войны родителей.
Фиори побарабанил пальцами по столу:
— Никогда не думал, что «Европа универсалис» не просто компьютерная игра.
— Но мало этого. Санкции. Мельдониевые скандалы, особенно мерзкие потому, что наши спортсмены точно так же жрали мельдоний ложками. Какая разница, чем это было оправдано. Лечением после болезни? Но что больному делать на олимпиаде?
Джеймс остановился, поглядел на заместителя прямо:
— Вывод такой. Мы показали России на угол vozle parachy, и она это превосходно запомнила. И теперь выросло поколение, на памяти которого все это происходило. Проклятое поколение! Выросло. Выжило в трех войнах. Вошло во власть. В бизнес. Получило рычаги. И смотрит на нас, как на говно.
В этот раз Фиори глаза не отвел:
— Тем больше причин задавить медведя сегодня. Завтра это может оказаться вовсе невозможно.
— Мы не пробиваем лбом стену, мы ее обходим. Если обхода нет, значит, не очень-то и хотелось. А вот русские пойдут напролом. Они уже сегодня живут в аду, и после смерти ничего нового для себя не увидят. Становиться против них лоб в лоб у меня никакого желания нет. На той стороне тоже имеются любители простых решений, и они давно недовольны русским царем за излишнюю мягкость в обращении с «пиндосами». Ваш план приведет к войне. А война развяжет руки не только нашим «ястребам» — «сталинским соколам» тоже. Вы хотите однажды проснуться в эпицентре? Нет? Почему-то я так и думал… Ищите другой способ, Фиори. Другой подход!
Подходы с левого борта стерегли отряды от первого до пятнадцатого; правая дуга традиционно доставалась шестнадцатым — и выше, до тридцатого. Тридцатый отряд стоял в очереди последним, но пришло и его время. Семь канмусу в обвеске прислонились к решетчатой ферме, оперлись коньками на подножку и с интересом смотрели, как себя поведет новый флагман.
Нулевая красная осматривала снаряжение отряда — и думала, что, пожалуй, советы Ашигары вполне подходят. «Не пытайся вести себя как Тенрю,» — сказала на прощание русалка. — «Ты все равно не она, и это будет фальшиво. Ты — это ты. Не больше. Но и не меньше!»
— Отряд!
— Первая…
— Вторая…
— Третья…
В тактической сети конвоя ничего страшного Нулевая не слышала. Деловитые замечания — кто где что увидел, да кто у кого принял фланг или дозор. После бешеного натиска на Оаху — как после грозы — бурление в море на какое-то время притихло. Впрочем, нарастить численность «собачек» стаям труда не составит; вот с командованием хуже.