Звук спущенной тетивы. Болт воткнулся между колен Кирсана, во влажную землю перед ним и сразу же после того в бок тени прилетел тяжелый окованный медью ботинок. Эйра била Кирсана ногами в живот, в пах, по лицу, с ожесточением, молча, только тяжело дыша, в полной тишине и полном безмолвии окружающих. Он упал на бок, и не пытался сопротивляться, понимая, что смысла в этом больше нет, только сгибался и вздрагивал от особенно сильных ударов.
Эйра избивала нещадно, лицо тени превратилось в кровавую кашу, впрочем, сразу начиная регенерировать. Избиение продолжалось минут пятнадцать, потом эйра отошла и согнулась, упираясь руками в колени и судорожно дыша:
— Надеюсь, вороново ты семя, не зря ты так хотел умереть от моей стрелы, — она посмотрела на Нору. Глаза её снова были обычными,эйра взяла себя в руки. — Сделайте так, чтобы он пожалел о том, что болт пролетел мимо.
— Не беспокойся, драконовсадница, — кивнула Нора, и все три агента теперь не сводили с нее взгляда. — Он вернет всю боль, что успел причинить за жизнь. И умрет за каждого, кто погиб по его вине.
Слова тени прозвучали как приговор. Собственно так и было.
Тени обычно не убивали теней. Но в случае с Кирсаном, даже самая жестокая смерть была бы желанным исходом в сравнении с приговором матриарха. Теперь его участь была определена, никто не даст умереть Кирсану. Никто не спасет его.
На полу, в луже позаимствованной крови корчился последний из клана Кирс.
Конец первой части.
¹ Горлубь — небольшое, чуть меньше кошки, пернатое животное, со слегка вытянутой пастью, полной острых зубок, голыми лапками и длинным хвостом с перьевой кисточкой. Бывают практически всех известных расцветок. Имеет крылья, но не способен полноценно летать из–за их небольшого размера и недоразвитости, использует для планирования. Крайне навязчивое и быстро плодящееся животное улиц Города Сумерек. Мусорщик и падальщик, в пище не привередлив. Не смотря на умильную мордочку и контактное поведение, в качестве питомцев голубей не содержат, поскольку гадят они там же, где живут, будучи крайне нечистоплотными и прожорливыми.
² Любимец Кошки — «баловень судьбы». Кошка олицетворяет удачу, фортуну, судьбу. Покровительствует творцам всех мастей и влюбленным. Изображается в виде маленькой, ярко–рыжей кошки. В негативном смысле — дух бушующих страстей и чрезмерной увлеченности чем, или кем либо.
Часть вторая. Глава первая. Наместник
Маленькая, наверняка хрустящая, аппетитная булочка с золоченым боком, посыпанная специями, ароматный кусок буженины, что плачет соком на ней, и кусочек сыра, венчающий эту божественную композицию. Еще никогда Зорон не вожделел что–либо так сильно, как этот шедевр кулинарной мысли. Можно сказать, он…
— Если вы считаете, сирра, что я поверю в эту вашу историю, то глубоко ошибаетесь. Откуда вы знали про подземный ход? — Грифойдер рыкнул на него, вырвав из мира вкусовых фантазий, где существовал только сам Зорон и лежащий на столе рядом с локтем стража порядка бутерброд, кокетливо полуприкрытый салфеткой.
— Я уже рассказал все, что мог, — вздохнул доктор, посылая бутерброду полный заинтересованности взгляд. После двух суток бдения и травяного сна он хотел есть, потреблять, питаться, а не признаваться в преступлении, в детали которого его не торопились посвящать. А грифойдер, явно был настроен довести дело до конца. Интересно, во время допросов бывает обеденный перерыв? Похоже, нет.
— Кому ты служишь, доктор? Кто надоумил тебя сделать все это? Грифойдер, несмотря на малый рост и голову, словно снятую с другого человека — так нелепо она смотрелась на тонкой цыплячьей шейке — старательно изображал из себя великого детектива. Интересно, подумал Зорон, если я встану, станет ли он подпрыгивать, чтобы сохранить авторитет?
Зорон уже смирился с тем, что его, вероятно, казнят, или, что хуже, отлучат от фамилии¹, но осознание неизбежности этого отрубило все чувства и страхи, будто отрезало. Единственное, что он испытывал — сильный голод и желание, чтобы все поскорее закончилось. Неважно чем. Просто закончилось, и его, наконец, оставили бы в покое. Доктор не считал себя ни героем, ни преступником, просто делал свою работу, но как это втолковать упрямому птичнику?
— Повторяю еще раз. Я никому не служу, и ни под чьим началом не состою. Все, что я рассказал, от начала до конца — правда. В мой дом пришла тень по имени Кирстен. Так она себя назвала, и рассказала о восстании теней. Все, что я делал далее — всего лишь попытка его предотвратить. Да, глупая, да необдуманная. Этого я не отрицаю.
— Вы поверили тени? Тени которую видели в первый раз? Которая бросилась на вас и пыталась прикончить?
Диалог повторялся минут пятнадцать. Те же вопросы, те же ответы, только чуть–чуть менялись интонации — голос грифойдера становился все более и более раздраженным. Дознаватель отказывался верить в рассказанную Зороном историю. Ну, его можно понять, печально заключил доктор, он и сам не поверил бы, что в природе встречаются такие простофили.
— Я пригородской, — вздохнул Зорон. — Может это и глупо, но в пригороде принято верить гостям. Даже если они слегка… эмоциональны при первой встрече. Тем более её аргументы показались мне достаточно весомыми.
«И острыми. Такие тонкие острые аргументы, в пару рядов» — добавил он про себя и улыбнулся. Надо же, всего пару месяцев назад он крайне распереживался бы из–за неверно заполненной истории больного.
— То есть, вы непричастны к заговору против Наместника? — голос грифойдера стал обманчиво мягок.
— Нет, — с нажимом произнес Зорон.
— И не знакомы ни с кем, кто знал о восстании, кроме этой якобы Кирстен?
— Именно.
— Вы понимаете, что, не сдавая своих подельников, роете себе яму? — грифойдер хмурился.
Бутерброд пах. Вряд ли пытка едой входила в планы грифойдера, он просто не стал убирать свой стол, когда Зорона привели и посадили напротив. Сорвали парню обед, вот он и бесится, аж костяшки пальцев побелели от злости.
Нет, Зорон не собирался признаваться в том, что не совершал, да и, решил он, опыта у грифойдера в допросах явно маловато. Вот, помнится, он как–то три часа выспрашивал, выведывал и таки узнал, что именно съела дочка рыбака, прежде чем слечь с отравлением и рыжей сыпью. Через какие сложные взаимоотношения пришлось продираться, прежде чем распутать этот таинственный, практически детективный клубок! Э–эх…
— Я прожил возле ямы всю свою жизнь. Имею о них некоторое представление, — немного невпопад ответил доктор, улыбнувшись. — Мне больше нечего сказать. Я сделал только то, что должен был сделать, как врачеватель и Зорон. Но вы, грифойдер, и наверняка знаете… я был прав насчет восстания?
Он ничего не ответил, только нахмурился. Зорон был прав и видел это. Ему даже не нужен был ответ. Достаточно того, что дознаватель не сказал «нет», или не отказался вовсе давать доктору, якобы преступнику, такую информацию. А грифойдер смолчал. Зорон прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула и чувствуя как по телу приятным теплом разливается облегчение. Допрашивающий явно боролся с присущим большинству представителей этой профессии чувством справедливости и должностными инструкциями. Возможно Кирстен и обманула Зорона, провела, использовала в своих целях, но пользу Городу он принес однозначно. Что еще нужно для счастья?
Разве, что бутерброд.
Дознаватели тем временем сменяли друг друга. Настырного грифойдера заменила флегматичная грифая. Зорон рассказал даме свою биографию лет этак с четырех, грифая все тщательно записала, не задавая лишних вопросов, и ушла, оставив его одного. Пытаясь унять мыслями чувство голода, Зорон начал размышлять о том, насколько непредсказуемой бывает жизнь. Еще позавчера он был всего лишь позабытым доктором из пригорода, и считал свое положение просто ужасным: застрял в центре Города без перспектив и средств к существованию, а сегодня, будучи в центре внимания, он посчитал бы такой расклад просто чудесным. Все случившееся казалось дурным сном, маревом, каким–то безумным и странным поворотом судьбы, абсолютно не вписывающимся в его спокойную и размеренную жизнь. Запертый в чужом кабинете, который словно состоял из углов и закрытых ящиков, доктор мучился неизвестностью. Все эти вопросы, крики, мягкие уговоры птичников–дознавателей привели его к выводу, что грифойдеры и сами не знают, в чем конкретно обвинять. Похоже, Зорона просто закрыли в управлении на всякий случай, от греха подальше, пока не уляжется буря, и по его душу не придет кто–то статусом повыше.