— Я… прости, я не помню твоего имени, — произнесла с запинкой Селена, обращаясь не к прислуге, а к ширме с рисунком лилий на озерной глади. — Не помню тебя, — девушка наклонила голову, и серебряные пряди закрыли её лицо.
— Сирра, — женщина вздохнула, подошла к своей госпоже, тяжело опустилась перед ней на колени. — К вам никого не пускают из–за этого, да? — Селена молча кивнула. — Моя госпожа, я любила вашу мать больше жизни, и служила ей до самой смерти, — у женщины ком в горле стоял, она с трудом проговаривала эти важные для нее слова. — И никогда не оставлю её дочь. Меня прислал Наместник. Господин Анжей поможет вам, моя сирра, он все сделает ради вас!
— Я… не уверена, что стоит говорить ему об этом, — Селена подняла лицо и улыбнулась. Подбодрить незнакомку. — Все хорошо, правда, у меня все славно, все нормально. Я просто… случайно оцарапалась. Позовите Джерома, прошу, и мою постоянную горничную, Фиолу, мне она необходима.
Фиола ходила обычно в черном платье с белоснежным воротничком, высокая как жердь и столь же эмоциональная. Ей были безразличны ранки на коже сирры и кровоточащие лунки от ногтей. Она делала вид, что не замечает их, и Селене было проще так, спокойнее.
Незнакомка замялась. Она явно знала куда пропала прислуга сирры, но не хотела говорить. Женщина с трудом встала с колен и поклонилась.
— Сирра Фиола заболела, моя госпожа, я не могу её позвать. Но если хотите, отправлю за сиррой Джеромом.
Ложь. Селена хорошо распознавала ложь. Хотя, учитывая сколько лжи, двуличия и неискренности каждый день произносилось в этих стенах, вернее прозвучало бы — хорошо вычленяла в круговороте лжи крупицы правды, как крайне редкое тут явление.
— Мне нужен Джером, — с нажимом повторила Селена, и на долю мгновения в её голосе проступили те самые стальные нотки Селестины, которые приводили в трепет окружающих последние сто лет. Камеристка закивала, собрала уголь, положила в него щипцы, и наскоро подобрав пышные юбки, вышла из покоев наследницы.
Селена позволила своему телу расслабиться:не перед кем больше было держать мэрскую осанку. Точнее её жалкое подобие. Карикатура на мать.
Девушка потянулась за пуховкой — нужно запудрить все следы и царапины до того, как придет брат. Он очень расстроится, если узнает. При мысли о нём девушка впервые за утро тепло улыбнулась. Если кто–то и любил её во всем равнодушном холодном Городе, наполненном сплетнями, интригами и предателями, так это он, Джером Трой.
Глава четвертая. Рассветные горы
В путешествии на воздушном судне было ровно три положительных момента: ненавязчивый экипаж, живописные красоты за бортом и мягкие полотенца в каюте. Собственно, полотенца доктор поставил бы на первое место. В конце концов, история Города не знала случая, когда полотенце планировало бы городской переворот или начинало войну. В негативные моменты он бы зачислил темнящую тень, пробирающий до костей холод высоты и кривые полоски на тех самых полотенцах, что собственно и лишило их первого места. Ах да, еще и непонятный политический заговор, который тучей сгущался над его головой. И драконы. Отлично.
Тень конечно рассказала немного о них — что драконов нашли исследователи в горах, эйры и люди, приручили и основали орден Безымянных. Те из них, что стали всадниками, назывались драконнерами.
— Итак, давай подведем итоги, — доктор вытряхнул пепел на блюдечко, ровно в центр, ограниченный ободком позолоты на белой эмали, и наконец собрал в себе силы для воодушевленного спича. — Ты обманом заставила меня поверить, что Город находится в опасности.
Кирстен сидела в кресле напротив, скрывая лицо в тени широкополой шляпы. Зорон не понимал, зачем она это делает. Не сгорит же под солнцем, в самом деле? По крайней мере, сутки назад солнечные лучи ей совершенно не вредили, а напускать таинственность у тени и без шляпы получалось
— Именно, — согласился с доктором подбородок Кирстен. Она сомкнула колени и положила на них руки, словно прилежная ученица, внимающая своему мастеру. Раскаяния в ней не было совершенно. Да и вообще, способны ли тени в принципе на это чувство?
— И ты заставили меня рисковать своей жизнью и репутацией! — Зорону было очень трудно сердиться на Кирстен, но он честно старался.
— Не сказала бы, — она пожала плечами.
Над ней разве что табличка «ох уж этот человек!» не висела. Подошедший гаркан положил руки на спинку кресла тени, вынудив её потеснится.
Все время знакомства с последним доктора не покидало ощущение, будто это ожившая статуя, а не мыслящее существо. Он гораздо уместнее выглядел бы, веками подпирая собой свод башни в горах, чем на этом изящном людском судне. Причем остальные представители расы — две гарканки и гаркан такого впечатления не создавали. Отвлекшись на Арджана, Зорон чуть не позабыл, насколько рассержен.
— Зачем? По какой причине нужен был весь этот спектакль, если, как оказалось, вы в тесных отношениях с правящей верхушкой Города и Безымянными? Кирстен, с таким — не шутят! Те разумные в катакомбах могли пострадать. Зачем ты играла со мной, если имела возможность помочь им официально, не подставляя никого? Или Джером Трой тоже участник представления? А может еще и Марк?
Хорошо, последнее предположение бредово, Зорон сознавал это. Он с трудом поверил в то, что бестолковый носитель рыжих волос добился писательского признания, но на тайного агента он точно не тянул. Бредовость произошедшего, то как им играли политики высшего ранга, перебрасывая друг другу словно мячик, его злило и огорчало. И если бы не мысль, что скоро возвращаться домой, он бы точно вконец разозлился, а так — просто громко опустил чашку на стол, чтобы показать насколько в гневе. Так сурово и категорично. Звякнула металлическая ложечка.
Ей вторили драконы, действуя на нервы своим ревом и рычанием, который к счастью удалялся — всадники сопровождали корабль лишь часть пути.
Тень молчала. Зорон снова поднял чашку, покачал её в руке, наблюдая за гущей и, наконец, не выдержал:
— Эта Шелль вообще существует? Клянусь, я уверен, сейчас мы долетим и узнаем, что и в горах её нет. И мне придется опять в чем то участвовать! Или ехать к Ворону на хвост.
— Ну вот, ты нас раскусил, — Кирстен вздохнула. — Не существует, я её выдумала, чтобы ты составил мне компанию в этой скучной поездке.
Зорон задохнулся от возмущения! Он тут, можно сказать, проявил весь свой запас эмоций года этак за три, душу раскрыл, а она забавляется!
— Шучу, шучу, хватит меня мысленно препарировать, — весело рассмеялся мой будущий заспиртованный образец, сверкнув иголками зубов в широкой теневой улыбке. — Она существует. Мы не состоим во всегородском заговоре верящих в Троев.
— Существует только то, что мы сами себе представляем, — пожал плечами второй будущий образец, выдавая очередную порцию бессмысленной философии.
— То есть вы упорно не будете мне рассказывать, зачем, как и почему я нужен наследнице? Ну хоть немного?
— Мне нужно в дамскую комнату, — попыталась сбежать тень, даже успела встать, прежде чем я постучал пальцами по подлокотнику её кресла.
— А ну стоять! Ты мне раньше сказала, что в состоянии голода у теней нет естественных потребностей. Так что я на эту женскую штучку, которой больше лет, чем моему роду, не поведусь! И улизнуть тебе больше не дам.
— Вот ведь рассказала на свою голову! А ведь это всегда срабатывало, — она вздохнула. — Я очень хочу рассказать тебе все, пояснить, почему стоит выслушать нас, и выбрать путь, который она тебе подскажет. Но мне приказано молчать. А когда ты смотришь на меня этими своими щенячьими глазками, я просто не могу устоять!
— Кирстен, если тебе что–то надо, иди, — пробухтел гаркан, посматривая на доктора с неодобрением. — Не позволяй другим диктовать тебе время справления нужды.
— Арджан, позволь я не буду углублятся в свои физиологические потребности в компании двух мужчин даже не моей расы? — она сощурилась, посмотрела на меня и принялась шутливо торговаться. — Ну, хоть припудрить носик?