— У меня даже где–то сыр был, — примирительно сказала Эйлин.
— Сыр? — заинтересовалась тень. Выглядела она даже хуже чем вчера: кожа еще посерела, и радужка стала почти белесой, настолько выцвела.
— Сейчас принесу, — Безымянная встала, дав всем желающим полюбоваться своей нетипичной для эйров физически развитой фигурой, эффектно подсвеченной солнцем из окна, и вышла в боковую дверь. По увиденному краем глаза помещению за дверью Зорон догадался, что там кухня. Доктор, после нескольких промахов, наконец попал в стул, устроился и начал примерятся к стакану и кувшину с водой, продумывая сложную комбинацию как их сопоставить так, чтобы не заплескать ни себя ни окружающих. При всех явных признаках сильнейшего похмелья, у дока как всегда возникло море вопросов, и их очень тяжко было сформулировать в гудящей голове.
— Кажется, кому–то нужен доктор, — съязвил белобрысый заметив, как Зорон сосредоточенно охотится за стаканом. Тот упорно не поддавался, выскальзывая из пальцев врачевателя.
— У него имя есть, — важно добавил гаркан, тоже наблюдая за попытками доктора укротить непокорную емкость. А после встал, подошел к каминной полке (декоративной, камин был лишь украшением и не работал) и взял оттуда пузырек. Содержимое, вылитое в стакан, окрасило воду в голубоватый цвет.
— Что это? — слабо вопросил доктор, приняв протянутый стакан дрожащей рукой и покачавая обретенное сокровище.
— Выпей, лучше станет, — ласковым тоном коварного Ворона–искусителя произнес гаркан, глядя на Зорона с ничего не выражающим лицом. Доктор логически рассудил, что хуже ему все равно не станет, и влил содержимое стакана в себя. Кирстен и оскорбленный владелец ковра, смотрели на него с таким пристальным вниманием, будто из головы докторуса вот–вот полезут рога.
— Что? — не выдержал хмурый Зорон, этим утром совершенно не настроенный на обыкновенную для него деликатность. Напиток оказался неожиданно приятным на вкус, и утолил жажду и жжение во рту.
— Десять, — быстро произнес белобрысый.
— Пятнадцать, — ответила ему Кирстен так же коротко. Их азартные взгляды, устремленные в сторону Зорона, начали сильно нервировать страждущего. Лекарство тем временем начало действовать. Голова доктора прекратила гудеть, мир вокруг перестал качаться, а стакан в руке дрожать.
— Хм, действительно стало лучше, — задумчиво произнес помятый док, принюхиваясь к остаткам лекарства и пытаясь на глаз определить состав, — а, что это бы…
Договорить он не успел, согнулся вдвое и резко вскочил, роняя стул.
— Уборная там! — успела крикнуть Эйлин, которая как раз входила с тарелкой в руке и мигом оценила расклад сил. Зорон пробулькал благодарность и умчался в указанном направлении.
— Четырнадцать, — без часов определил Арджан, количество секунд до начала действия лекарства.
— Это все оттого, что он уже часть оставил на моем ковре, — пробурчал недовольный исходом спора белокурый Эйран. — Всего то жалкие четыре секунды! — В достоверности слов гаркана никто из спорщиков не сомневался.
— А ну отсчитывай монетки, жадина, — потерла ладони Кирстен.
— Мы же на сумму не спорили, — попытался вывернуться парень.
— Давай, давай, расстегивай кошелек, — рассмеялась подобревшая тень. Когда Зорон вернулся, эти двое уже активно перебирали горстку монет на столе. Эйлин посмотрела на люда, красного, умытого, полного раскаяния, но уже почти нормального и кивнула с одобрением.
— А я тебе долг верну! — встретила доктора радостным известием Кирстен, намекая на те деньги, что Зорон одолжил ей на Площади.
— Это радует, — выдохнул Зорон, завязывая в узел мокрые волосы. И решил уж расставить все точки над и, пока его очередной гадостью не напоили. — Доктор Зорон, — представился таки он белобрысому. — Я приношу извинения за ковер. И очень хотел бы знать, кто вы все такие, и что вообще происходит? — и уже с меньшей уверенностью в голосе. — А где наследница?
Зорон в глубине души очень радовался, что сирры Шелль тут в данный момент не оказалось.
— Ты его рано вылечил, — со вздохом произнесла тень, обращаясь к гаркану, — продержал бы еще недельку в таком состоянии и все дела.
— Он бы загнулся быстрее, — ответил за Арджана белобрысыйи, пока Кирстен отвлеклась, вытащил из её кучки пару монеток, пряча обратно в кошель. После встал, подошел к доктору и так же официально склонил голову. Но не поклонился, как того требовали правила этикета в отношении к представителям гербовых ветвей, то бишь к дворянству, из чего доктор сделал вывод, что Безымянные считали себя выше знати.
— Эйран — произнес он и улыбнулся, вместо того, чтобы назвать свою фамилию, чего Зорон собственно ожидал. Похоже у Безымянных фамилии или приставки кланов были не в чести. Прежде чем доктор успел ответить, он добавил: — Позвольте, сирра, представить вам нашу скромную компанию — Эйлин раздраженно закатила глаза. Кирстен хихикнула, пересчитывая монеты, гаркан отреагировал как обычно, то бишь никак.
— Эйлин, моя напарница, — указал на девушку новый знакомец, явно получая удовольствие от своей театральной кичливости. Доктор не стал его перебивать, ему и впрямь стало интересно, как же тот представит своих спутников. — Мастер по дальнему бою и само очарование.
Эйра издала душераздирающий вздох и пододвинула тени тарелку с сыром.
— Арджан Рикай, — продолжил перечисление Эйран, — гаркан, громила и официальный фаворит нашей сюзерены.
Гаркан внимательно посмотрел на белокурого нахала, зевнул, и хрустнул сцепленными пальцами рук. До Зорона дошло теперь значение слова «любимец». Фавориты — естественное явление для персон уровня наследницы. Он не был сильно удивлен, разве что экзотическим выбором столь знатной сиры, но у власть имущих свои причуды. Гораздо больше его заинтриговали слова «нашей сюзерены». Прежде чем уточнять, доктор решил дослушать не перебивая.
— Ох и всыплю я кое–кому по наглой роже, когда наедине будем, — будто в никуда сказала эйра.
— Кирстен, наша общая любимица, пока не улыбается. Ну и я, мастер холодного оружия, ум, честь и совесть этой маленькой компании. А все мы, собственно, — свита Шелль Трой.
— Ну, это я уже понял, — доктор перевернул стул обратно и сел. — А я–то вам зачем? — Зорон решил говорить с ними просто, без обычной своей велеречивости, да и после вчерашней попойки сохранять лицо было уже поздно.
— Кирстен, твой выход, — Эйран сделал приглашающее движение рукой и тоже сел обратно. — Честно сказать, я сам не понимаю, — добавил он.
— Я ничего не скажу, — хмыкнула тень и многозначительно постучала пальцем по столу, вынуждая Эйрана вернуть украденные монетки в общую кучу.
— Почему? — в унисон удивились док и эйра. Эйлин подвинула к нему блюдо с рагу и села напротив.
— Потому, что я обижена, — широко улыбаясь, доложила тень. — И теперь с ними не разговариваю.
— Дешевая уловка, Кирстен, — фыркнул Эйран, протягивая руку к тарелке с красиво выложенной сырной нарезкой, которую эйра принесла для тени. — Теряешь сноровку, зубастенькая.
— А на что хоть? — поинтересовался гаркан, примериваясь к общему блюду вилкой с длинным черенком.
— Это были самые кошмарные двенадцать часов моей жизни…
— Кирстен, я могу извиниться, все равно ничего не помню, — предложил Зорон примирительно.
— Ну уж нет! — покачала головой тень, и голос её стал трагичным. — Это были пытки, это было хуже всего, что мне довелось пережить за мои тридцать пять лет!
Доктор невольно улыбнулся, тень оказалась ненамного его старше. А по меркам теней, которые жили чуть ли не бесконечно, и вовсе дите дитем. Это многое поясняло.
— И чем же они вдвоем умудрились тебя достать? — удивилась Эйлин — там даже Эйрана не было!
— Поосторожнее со словами, подруга юности моей! — надулся белобрысый, накладывая себе рагу на тарелку и щедро поливая блюдо из соусницы, попутно увернувшись от руки эйры.
— Когда–нибудь я тебя столкну в самую–самую–самую глубокую пропасть Рассветных гор, — с неожиданно кровожадным удовольствием в голосе произнесла эйра. — Уже даже присмотрела такую.