— Слава Кошке, хоть что–то вокруг осталось прежним! — облегченно выдохнул доктор: разумных грифонов он бы точно не перенес.
Они шли уже довольно долго, но так и не нагнали Кирстен и Эйрана, но где–то вдалеке послышались шум и всплески.
— Мы почти пришли, — обрадовала Зорона драконовсадница, спускаясь по каменным плитам вниз.
Понемногу дикий темный подземный мир погибшей цивилизации становился светлее и более облагороженным, на стенах появились жеоды с кристаллами, кое–где даже были прибиты кольца для факелов. Тропа, состоящая из обрывов и опасных, торчащих из пропастей, камней стала более цельной, на ней появились отметки краской, правда на неизвестном доктору языке. Это наблюдение, подтолкнуло его наконец сформулировать хоть один вопрос из того вороха, что мешал мыслить.
— А отчего же тогда драконы не говорят? Ну в смысле, звуки, которые они издают, не похожи на речь.
Эйра поднялась еще выше, воспользовавшись подставленным плечом молчаливого гаркана. Доктор, проигнорировав помощь, забрался на уступ сам. Когда он не задумывался над тем что делает, то перемещался значительно ловчее.
— Они говорят, только не так как ты привык, — Эйлин улыбнулась. — Они показывают, а не рассказывают.
Доктор вспомнил то, как её дракон меняла цвета и вновь поразился тому, как был слеп раньше! Орган речи драконов не язык и гортань, как у людей, а — вибриссы! Вся их кожа целиком! Все теперь казалось таким простым и складным, что доктор недоумевал, как не сложил все цеплявшее глаз, в единое целое!
— Вот мы и пришли.
Вода плескала уже совсем рядом, эйра скользнула в узкую арку из голубого камня, доктор последовал за ней и вышел в большую залу, сияющую переливами лазурного, синего и прозрачного аквамарина, будто целиком высеченную изо льда. Но, вопреки ожиданиям, здесь было жарко и влажно — пол состоял из небольших, рост человека в длину, голубоватых озерец, а у стен, шипя и булькая били два гейзера, судя по пару, что стелился вокруг — кипятка. Выглядел источник впечатляюще: брызги радугой отражались в гранях природных кристаллов аквамарина на стенах, а сами камни, вдвое увеличивали свое сияние, отображаясь в воде природных бассейнов. Озерца изнутри сияли ярким голубым светом, заменяя источники света. В кастилях больше не было нужды, и их выключили.
— Ну, наконец–то! — кто бы сомневался, что встретит их голос Эйрана. — Я уж думал обратно идти, вас искать, да Кирстен отговорила.
— Я теперь командую Эйраном, — похвасталась тень, — он обязался выполнять все мои желания.
— Неделю, — уточнил белобрысый, быстро раскладывая вещи, разгружая сумки доктора и эйры от припасов и одеял.
— По–моему ты проиграла, Кирстен, — рассмеялась Эйлин. — Он специально тебе поддался, чтобы потом за тобой хвостом ходить.
— Эйлин, почему ты всегда раскрываешь мои планы? — притворно огорчился Эйран. — Я–то намеревался отбить нашу малышку у того рыжеголового! — драконнер рассмеялся, а рассерженная тень плеснула в него водой.
— Эй, я не собирался купаться! — возмутился Эйран
— Да ну? — притворно удивился Зорон, неожиданно воодушевленный сегодняшними открытиями, и оттого гораздо более непосредственный, чем обычно.
Один легкий пинок отправил белобрысого в глубокое плавание. Он выплыл, отплевываясь, и тут же попытался затащить в воду проходящую мимо Эйлин. Та ловко оттолкнула «братца» замочив лишь кончики сапог, и сняла с себя броню.
— Я пойду проветрюсь. Тут тухлыми яйцами воняет просто невыносимо, особенно у воды. Заодно проверю, нет ли рядом дегров, — Эйлин вышла из царства аквамарина, гаркан молчаливой тенью последовал за ней, хотя как раз ему после ночного марафона по горам помыться не мешало бы. Доктор поколебался минуту и с третьей попытки с помощью тени стащил с себя форму, оставшись в рубахе и штанах. Ему хотелось умыться, смыть с себя черный пепел до последней частицы. Кирстен, похоже, думала так же, и, удовлетворив одновременно и мужское, и научное любопытство своих спутников, под бурные возгласы белобрысого, стащила с себя камзол и рубашку, вытряхивая из одежды золу. К форме всадников, как и к доспехам Безымянных, пепел не цеплялся, а вот тень, что даже не ходила по залу пепла, испачкалась в этой дряни целиком.
Доктор принципиально отвернулся, когда девушка стянула с себя штаны и сапоги, оставшись в одном белье. Но Кирстен с гордо поднятой головой прошествовала мимо, дав ему полюбоваться её удивительными остроконечными выступами на хребте, что особенно выдавались в шейном отделе — полноценный гребень. Ребра девушки тоже выглядели необычно — они будто росли не параллельно, как у людей, а почти вертикально, причудливо заворачиваясь и проступая сквозь кожу. К сожалению больше расовых особенностей доктор оценить не смог: белое белье без кружев, почти полностью закрывало верхнюю часть тела тени, а ноги прятали, хоть и обтягивающие, но длинные панталоны, но все равно, она лукавила тогда, когда сидела с ним на кухне, заверяя, что ниже подбородка у теней ничего интересного нет. Кирстен легко, изящно, рыбкой нырнула в соседнее с Эйрановым озерцо, щедро облив обоих наблюдателей водой.
— Вот правду говорят, хочешь любовницу — ищи нагу, хочешь мать своим детям — ищи эйру, хочешь жену — ищи ётунку, а хочешь неприятностей — ищи тень, — восхищенно цокнул языком Эйран, завершая молчание, в котором люд с драконнером вдруг стали одинаково единодушны, не сводя взглядов с кругов на водной глади.
Глава одиннадцатая. Пленник саркофага
Зорон сидел на краю голубого озерца–колодца, опустив туда ноги. Удивительно, как хорошо думалось и ощущалось в этом месте. Чутье подсказывало доктору, что под ним и рядом с ним разумных существ гораздо больше, чем он может видеть и даже предположить. Драконы, замкнутые в тысячах саркофагов жили, дышали и ждали своего часа, теплом отзываясь сквозь каменные своды.
Свита наследницы вдоволь наплескалась и нашутилась. Эйлин и Арджан так и не вернулись с обхода, но тень и Эйран никакого беспокойства поэтому поводу не проявляли.
Доктор очень вежливо и упорно затащить себя в воду не давал. Теперь же тень и человек окончательно потеряли к нему интерес и играли во что–то крайне сложное, используя вместо фигур выдранные из стены пещеры голубые кристаллы. Судя по азартным голосам спорщиков, доносившимся до него, Кирстен выдумывала правила новой игры на ходу, а Эйран тут же выискивал в них лазейки, вызывая у тени праведный гнев.
Хорошо.
Зорон не помнил, когда у него последний раз было такое ощущение полного покоя. Доктор опустил взгляд на собственные искривленные преломлением света в воде ноги. Вода светилась голубым изнутри, с запахом тухлых яиц, сопровождающим любой минеральный источник, доктор давно смирился. Но перед купанием, Зорона останавливал один неприятный, но весомый факт: он не умел плавать.
Если обычные пригородские ребятишки бегали на речку купаться, юного дворянина туда не пускал отец, зачитывая каждый раз в своем духе список болезней, которыми чревато купание в одном водном пространстве с домашней скотиной, вабари и простолюдинами. В реке он мылся лишь единожды, после весьма пахучего вояжа в провал, и не сказать, что понял прелесть плавания. В начале весны вода в сумеречных реках если не ледяная, то очень близкая к тому. Теперь же ему подмигивало бездонной сияющей голубизной теплое озерцо, и доктор, совершивший в последнее время просто невероятное количество необдуманных поступков, решился.
Вода была солоноватой на вкус, и держаться на поверхности оказалось довольно легко. Зорон объяснил это себе именно соленостью и через минут пятнадцать привольного бултыхания рискнул впервые в жизни нырнуть, повторив изящный нырок тени.
Он попал в голубой туннель чистейшего света, что лучился со всех сторон. Вода сама выталкивала его на поверхность, так что в первый раз доктор всплыл легко, что подтолкнуло его к попытке номер два. Доктору стало интересно, где же дно у «колодца». Он даже рассмотрел что–то такое в бесконечной голубизне внизу и, нырнув второй раз, немного неловко проплыл глубже. Дна все еще не было, но маячило нечто темное. Он оттолкнулся, как Зорон посчитал «ото дна» и хотел было всплыть к темному кругу свода пещеры, что виднелся сквозь прозрачную толщу воды, но разглядеть, что либо в сияющей голубизне было сложно.