Кирстен не знала, когда болезнь начала проявляться. Она призналась, что, мучимая любопытством, честно пыталась узнать, и даже перепроверяла автобиографические россказни Эйрана, какими бы безумными они не казались. Но увы, все было тщетно. Тень поделилась догадкой, что сирры Шелль и Эйлин в курсе, что происходит с белобрысым. К сожалению и у них выспросить ничего не удалось, так что тень возложила на Зорона миссию разведать эту тайну ради общего блага. Доктор никак не мог понять, к чему такая секретность. Зная причину болезни, он мог попытаться помочь парню, но у наследницы, похоже, была какая–то параноидальная страсть к тайнам. Секреты окружали не только её саму, но и каждого в свите, кроме, разве что, Кирстен.
Зорон подозревал, что тень куда менее наивна, чем предпочитает казаться. Они поднимались по лестнице вверх, подсвечивая путь светильниками на цепочках, и доктору пришел в голову давно интересовавший его вопрос:
— А почему именно «тени», Кирстен? «Зубастые» подошло бы лучше, — он усмехнулся.
— Потому что изначально мы выглядели примерно вот так, — Кирстен кивнула на отбрасываемую ею длинную тень. — В мире, где мы существовали до Города, нам не было необходимости искать себе пищу. Все было пригодным, целый мир существовал затем, чтобы питать нас, пока наша численность не увеличилось настолько, что мои предки поглотили его целиком. Там не было других разумных, потому многие ортодоксы, к счастью уже покойные, и не считали таковыми другие расы в Городе. Просто не допускали мысли, что какие–то другие существа точно так же могут думать, ощущать, понимать и чувствовать как мы, — Кирстен вздохнула, она явно чувствовала себя виноватой за деяния своей расы.
— Не будем ворошить былое, Кирстен, — мягко предложил ей Зорон, и девушка улыбнулась, соглашаясь.
Лестницу драконнер и высекли на совесть. Ступенек в ней было столько, что к окончанию подъёма доктор еле полз и отдыхал на каждом повороте, а последнюю треть пути его фактически тянули на себе свеженький, ничуть не уставший гаркан и тень, которая преодолевала ступеньки танцующим шагом.
Если что–то и могло объединить гаркана и тень,так это повод понасмешничать над хилостью людского организма. Зорон дожил до последней ступеньки только благодаря чистому упорству и расовой гордости за собственный вид.
Рассветное утро было столь же свежим, как и иное время суток здесь. Доктор с удовольствием вдохнул вкусный горный воздух, все же в пещерах он был более теплым и спертым, особенно там, где они заночевали. Троица выбралась на склон холма, поросшего ярко–зеленой весенней травой. Кое–где под камнями с теневой стороны еще оставался снег, последнее напоминание о зиме. В отличие от снежных шапок гор, где–то там, вдалеке, в сторону островного ётунского царства, тут уже вовсю правила весна.
Подножья холмов скрывала плотная пелена облаков. Гаркан, тень и человек стояли на небольшом клочке травянистой зелени, под нависающей над ними скалой, обозначающей вход в катакомбы, и казались совсем крошечными на фоне горных гряд, бесконечных холмов и безграничного неба. Воздух тут был по–высотному разряжен. Откуда–то снизу и сбоку раздался треск, хлопанье поистине гигантских крыльев и скрежет мачт.
Корабль прорезал облачную пелену бушпритом и вынырнул из неё целиком, медленно и величественно, поднимая и опуская веера исполинских перепончатых «крыльев». С хлопаньем раскрылись паруса, ловя попутный ветер, гигант, вдвое больше судна разгромленного драконами, поднимался все выше.
Все трое дружно задрали головы.
— Шел! — вдруг счастливо воскликнула Кирстен, щурясь на солнце, и затеняя лицо выставленной ладонью. — Я вижу её след! Она там, точно!
Арджан рассмотрел корабль со всем своим гарканьим знанием дела. Одобрительно цыкнул. А затем коротко рыкнул, сплюнул в ладони, разбежался с края крутого холма и совершил такое, отчего Зорон в очередной раз подумал, что неплохо бы его препарировать и посмотреть какой именно участок мозга отвечает за храбрость, граничащую с безумием.
Он совершил практически невозможный по высоте, дальности и точности прыжок, и ухватился за канат корабля, стремительно набиравшего высоту.
— Разобьется же! — охнула тень, когда гаркан неловко заскользил по полированному борту корабля, перебирая ногами в попытке найти точку опоры. Порывистый ветер от движения судна не давал ему укрепиться лучше.
— Позёр! — с ноткой восхищения в голосе произнес Зорон, копируя жест тени и тоже наблюдая за гарканом из–под поднятой руки. Гаркан, впрочем, не разделял беспокойство наблюдателей. Держась за канат, он примерился к пеньковым тросам, ближайшей к нему части такелажа, и, подготовившись и сгруппировавшись, прыгнул еще раз. Уцепившись за снасти, он, будто совурр¹ обладающий набором цепких когтей, без особого труда вскарабкался наверх, и оказался на палубе, где его уже ждали. Солнце подсветило белую фигурку рядом с Арджаном, но было слишком ярким и слепило в глаза, не давая рассмотреть подробности. Корабль быстро отдалялся от оставшихся стоять на холме люда и тени.
— Ну, что ж, нам, созданиям приземленным, придется топать по старинке. — Кирстен с некоторым сомнением глянула вниз, где предполагался крутой спуск с холма. — Драконов мы вон там оставили, — она указала на соседнюю возвышенность, где угадывались темные силуэты Баро и Эхо.
Зорон с сомнением подошел к подножию холма и прикинул расстояние.
— Может, есть другой путь? — с надеждой вопросил он.
— Лестница, — кратко и категорично ответила Кирстен, и Зорон, приняв неизбежное, начал спуск вниз по влажной от росы траве.
То ли путь катакомбами был короче, то ли «Эй–эй» оказались быстрее, но когда изрядно позеленевшие в тех местах, где одежда терлась о траву при схождении и подьеме, тень и люд добрались до нужного места, их уже ждали драконнеры. Причем, судя по расслабленным позам, и собранному снаряжению, ждали давно.
Эйлин встретила путешественников спокойной улыбкой, лицо Эйрана приняло выражение «я бы поблагодарил, если хотел, но не стану!». драконнер молча подсадил тень на Баро и, прежде чем дракон расправил все четыре крыла и скрылся в облаках, бросил Зорону его пузырек. Полный.
— Эйлин, плохо занимаетесь его воспитанием, — отметил Зорон, рассматривая зеленое стекло на просвет.
— Мы работаем над этим, — усмехнулась эйра, подошла к доктору, и неожиданно обняла его куда достала, учитывая разницу в росте. — Спасибо, Зорон. Вы очень нам помогли. Не обращайте внимания на выходки паршивца, он скоро привыкнет к вам.
— Помог? — удивился Зорон, и во внезапной догадке вытащил пробку пузырька. Вместо ожидаемых трав, пахнуло тухлыми яйцами. Эйран выпил лекарство и, не желая этого признавать, налил вместо него минеральной воды из ближайшего источника. — Вот же мальчишка!
Доктор не мог злиться на настолько детское поведение, но все же добавил:
— Вряд ли придется привыкать, если конечно наследница не поручит мне новое задание. Или не пошлет разговаривать с Наместником, которого я снова буду долго искать, — добавил он критично.
— Вас никто не будет держать, доктор Зорон, — Эйлин подошла к Эхо, подготавливая седло к полету. — Но, должна предупредить, выбор придется сделать окончательный. Вы знаете слишком много, чтобы вас и впредь впустили на Площадь, доктор.
— Значит вот как? Либо я всю жизнь сижу у себя в пригороде, либо служу интересам наследницы? — уточнил Зорон, сощурившись.