Название моей книги просто значит «Посвященный», т. е. это — история умственной культуры посвященнического периода, а потому и о мифическом посвященнике Иисусе в ней говорится лишь по временам, поскольку приходится останавливаться на отражении в евангелиях психической эволюции христианских народов.
Основная же цель моей работы, как я уже сказал, была согласовать исторические науки с естественными, установив прежде всего научную хронологию взамен существовавшей до сих пор скалигеровской. При этом для критического разбора излагаемых в наших первоисточниках сообщений употреблены были мной шесть методов.
1) Астрономический метод — для определения времени памятников древности, содержащих достаточные астрономические указания в виде планетных сочетаний, солнечных и лунных затмений и появления комет. Результат исследования этим методом, захватывающий более 200 документов, получился поразительным: подтвердились все записи греческих и латинских авторов, описывающих вычислимые астрономические явления после 402 года нашей эры, и, наоборот, все относимые к более раннему времени записи о затмениях, планетных сочетаниях и кометах (последние я сравнивал с записями найденных в Китае летописей Ше-Ке и Ма-Туань-Линь, а сочетания планет вычислял сам) не подтвердились и привели к датам несравненно более поздним, чем они считались. То же самое случилось с клинописными астрономическими записями в Месопотамии и с идеографическими в Китае. От древности далее начала нашей эры не осталось ничего.
2) Геофизический метод — состоящий в рассмотрении того, возможны ли те или иные крупные историко-культурные факты, о которых нам сообщают древние авторы, при данных географических, геологических и климатических условиях указываемой местности. И этот метод дал тоже отрицательные результаты до начала нашей эры. Так, например, геологические условия окрестностей полуострова Uyp (где помешают город Нур, т. е. Царь, по-гречески — Тир) показывают физическую невозможность образования тут, да и на всем Сирийском берегу от Яффы до Анатолии, какой-либо закрытой от ветров или вообще удобной для крупного мореплавания гавани. Значит, и центра мореходства здесь не могло быть, а только в Царьграде. Точно так же и гора Синай, никогда не бывшая вулканом, не подходит для места законодательства Моисея на огнедышащей горе.
3) Материально-культурный метод — показывающий целесообразность многих сообщений древней истории при сопоставлении их с историей эволюции орудий производства и с состоянием тогдашней техники; такова, например, постройка Соломонова храма в глубине Палестины до начала нашей эры и т. д., и т. д.
4) Этико-психологический метод — состоящий в исследовании того, возможно ли допустить, чтоб те или другие крупные литературные или научные произведения, приписываемые древности, могли возникнуть на той стадии моральной и мыслительной эволюции, на которой находился тогда данный народ.
5) Статистический метод — состоящий в сопоставлении друг с другом многократно повторяющихся явлений и в обработке их деталей с точки зрения теории вероятностей. Образчиком этого метода служит излагаемое (в VI томе) сопоставление родословной Pa-Мессу II с родословной евангельского Христа.
6) Лингвистический метод, особенно выявление смысла собственных имен, — который часто с поразительной ясностью вырисовывает мифичность всего рассказа. Возьмем хотя бы начало библейской книги Бытие: «Супруга Адама Ева родила ему Каина и Авеля, и Каин убил Авеля». По внешности это вполне исторично, а переведите здесь собственные имена по их смыслу, и выйдет: «Жизнь, супруга Человека, родила ему Труд и Отдых, и Труд убил Отдых». Вместо историчности обнаружилась аллегоричность. И такими курьезами полна вся древняя история.
Всякая наука пользуется отдельными фактами лишь как материалом для вывода из них общих законов, объясняющих эти факты. Значит, и история в ее обычном чисто описательном состоянии не есть еще наука, а лишь материал для науки. Только в 1857–1861 годах знаменитый английский историк Генри Бокль первый начал подводить путь человеческой культуры на земной поверхности под определенные законы, а затем марксисты взялись за осмысление исторического процесса, объясняя события законами диалектического материализма. А диалектический закон не есть простая смена тезисов и антитезисов, подобно качаниям маятника, все время остающегося на своем месте; он более походит на течение реки, в котором струя ударяется сначала в один берег, затем отбрасывается им по инерции к другому и потом обратно, придавая этим всему руслу змеистый вид, пока река не впадет наконец в море.
Так точно и человечество, после каждого перехода от тезиса к антитезису и обратно, обязательно переходит к более высокому состоянию, и это есть основной закон эволюции. До сих пор противоречило ему укоренившееся у нас ложное представление о декадансах и ренессансах человеческих культур, превращавшее исторический процесс во что-то вроде качаний маятника на одном месте. Таково, например, существующее до сих пор представление о нескольких повторных римских империях: римской империи Ромула и Рема, римской империи Юлия Цезаря и Октавина Августа, римской империи Константина и, наконец, римской империи Карла Великого. Таковы же наши ложные представления о существовании староперсидского, среднеперсидского и новоперсидского царств, все на тех же основаниях, таковы наши ложные представления о существовании четырех повторных периодов ассиро-вавилонской культуры, сопровождавшихся, как и предшествовавшие, промежуточными декадансами, и т. д.
С этой точки зрения и теперь, после головокружительных успехов нашей техники, пришлось бы ждать стремительного одичания всех наших культурных народов для того, чтобы через несколько столетий или даже тысячелетий возродиться снова. Но вот все мое настоящее исследование показывает, что эти смены декадансов и ренессансов — просто волшебная сказка, возникшая вследствие того, что те же самые старинные империи и культуры, описанные вариантно разными историками на разных языках и с разных точек зрения, распались в умах историков, благодаря отсутствию общей хронологии и общей номенклатуры местностей и деятелей на последовательные ряды разноместных и разновременных культур, нарушая тот общий закон диалектического процесса, по которому раз пережитые формы исторического бытия более не возвращаются.
Астрономическая проверка исторической хронологии, произведенная в предшествовавших томах, показала нам достаточно, что все эти зияющие противоречия основному эволюционно-диалектическому процессу — простые недоразумения, основанные на ошибках хронологии и апперцепционных представлениях разноплеменных хроникеров о тех же самых событиях и исторических деятелях. Да и все наши остальные методы проверки показали, что ни на одно средневековое сообщение нельзя смотреть как на фотографию действительности, а скорее как на ее тенденциозное искажение, вроде тех многочисленных средневековых рисунков, которые изображают, например, даже прекрасно видимые всеми кометы вроде пылающих головней или настоящих мечей и шпаг (даже с рукоятками для их удобного держания невидимой, а иногда и видимой небесной рукой).
Вот почему читатель не должен удивляться и тому, что, отождествив в первом томе основателя христианской церкви с четьи-минейским Великим Царем (Василием — по-гречески), я отождествляю здесь и самого «Великого Царя» с действительно великим царем того же времени — Юлианом Философом и что, отождествив сначала Александра Македонского с Александром Севером, я здесь уже и их обоих пытаюсь отождествить с тем же Юлианом. Ведь все сказания о них находятся на уровне ничем не проверенных слухов.
Скажу также несколько слов и об отголосках, произведенных в литературе моей книгой в последнем году.