Папенбург. Август 1994 г. (верхнее фото).
31.07.1997 г. День бриллиантовой свадьбы.
Отвлёкся на большую политику, прошу читателя простить, обидно за «русских немцев». Возвращаюсь в родительский дом.
Каждый член семьи имел за столом своё место, папа во главе, моё место рядом с папой, сбоку. У папы своя кружка, которой никто больше не пользовался. Если папа отсутствовал, мама предлагала мне занять его место. 7 апреля 2002 г., через 2 дня после похорон папы в телефонном разговоре с тётей Мартой до глубины души тронула фраза: «Сидим, пьём чай (поминки), а Гельмута не хватает на своём месте».
Папа (Колыма, Талды-Курган).
22.04.2001 г. Папенбург. Пастор поздравляет с 87-летием.
Папа в питании был непривередливый, но отдельные его привычки в семье знали. Не любил говядину (куры, свинина, баранина, кролики — да, говядина — нет). Раньше не задумывался, может быть, это шло с детства, когда корова являлась единственной кормилицей большой семьи. Не ел овощной салат со сметаной, для него мама специально готовила с растительным маслом. Можно, наверно, ещё что-нибудь вспомнить из необременительных для семьи привычек папы.
Я с детства много читал, любовь к газетам привил мне папа. Сколько помню, в семье родителей и моей семье выписывалась газета «Известия», только со второй половины 2007 г. я прекратил подписку этой газеты (пожелтела, откровенно лижет задницу власти), хотя был членом клуба «Известий» с личным номером, регулярно отправлял в редакцию реплики, получал ответы.
Несколько раз в семье родителей приступали заново к созданию домашней библиотеки. Богатый набор медицинской литературы, множество подписных изданий. Хорошие собрания сочинений публиковались в качестве приложения к журналу «Огонёк», который тоже выписывали «вечно». Масса приключенческой литературы. Бросили книги в Челябинске-40, бросили на Колыме, бросили в Талды-Кургане при переезде в Германию. В последнем случае часть книг папа раздарил внукам из Тюмени, несколько собраний сочинений забрал я в Томск (Стендаль, Голсуорси, Бунин, Вересаев) и сейчас они стоят в шкафу перед моими глазами. Основная масса книг роздана знакомым и соседям.
22.04.2001 г. Папенбург. Папе 87 лет. Внизу тётя Лиза с мужем и Надя.
22.04.2001 г. Папенбург. Папе 87 лет.
Слева направо тётя Марта, Надя, тётя Лиза, дядя Отто, Элеонора. Впереди Эльза.
Я не помню папиных литературных предпочтений, скажем, на видном месте стоял «Краткий курс ВКП (б)» под редакцией Сталина, 1946 г. издания. Помню ненависть папы к известному писателю Эренбургу. Наверно, это отрыжка военных лет, когда трудармейцев, советских немцев, выстраивали и заставляли хором повторять текст националистической листовки Эренбурга «Убей немца!» Такие изощрённые издевательства забыть невозможно.
Папенбург. Апрель 2001 г. Папе 87 лет.
Два воспоминания из детства.
Я благодарен папе, что летом 1955 г. после 7-го класса он взял меня в поездку к родственникам на Урал (впервые после войны это стало возможным, хотя и потребовалось специальное разрешение комендатуры). Челябинск, Копейск, Соликамск, Кизел — наши остановки, да и поездка по центральному Казахстану через недавно открытый участок железной дороги Моинты-Чу и вдоль Урала чрезвычайно познавательна. Имеется фото из Соликамска: три брата (Гельмут, Роберт, Отто) и я, четырнадцатилетний, за столом. Отлично видна общая порода (по деду Христиану), матери отца и его братьев разные. Впервые я выпил рюмку водки. Противно, опьянел сразу (слава богу, женщин рядом не было).
Папа практически меня не бил, запомнил два случая рукоприкладства. Один раз папа порол меня прутом, когда застал курящую компанию третьеклассников в сарае (только недавно длинный деревянный, двухсторонний, хозяев на 30, сарай, восстановили после пожара). Орал я, конечно, но не от боли. Второй случай произошёл где-то в 8–9 классе, папа пытался меня рукой ударить (не помню, за какую дерзость), попал по фотоаппарату и тот полетел на цементный пол веранды. Обошлось! «Зоркий» уцелел, лопнул только светофильтр. В основном, наказания сводились к словесным внушениям, в 6–9 лет ставили в угол, иногда на коленках.
В 1971 г. я в течение трёх месяцев отращивал бороду, папа — единственный близкий человек, открыто одобривший мою попытку несколько изменить внешность. Интеллигентского вида борода ему понравилась.