- Я не держу зла, - тяжело уронил Гафур. - Но я прошу, обдумай всё ещё раз.
Девушка без стука поставила чашечку на стол и неслышно двинулась в сторону выхода.
- Алладра, - она повернулась на оклик Гафура, - если до следующего посещения Аридина твоё решение изменится, скажи мне об этом. Я буду ждать.
Ничего не ответив, девушка покинула шатёр, который, как она точно знала, больше никогда не увидит, и направилась к жилищу целителя.
- Тётя Хафиза прислала меня за стеблями и молочком мака, - почтительно поприветствовав сухощавого мужчину, прошелестела Алладра, - ей очень плохо спится.
Лицо девушки тут же залила краска, она почувствовала себя бесчестной воровкой. Ей никогда ещё не приходилось лгать, да ещё так грубо. Алладра крепко сжала пальцы, дрожь которых могла разоблачить её.
- Возьми флакон в том сундучке, - целитель, похоже, не нашёл ничего странного в смущении юной девушки, разговаривающей с мужчиной.
Алладра выбрала самую большую из ряда тёмных бутылочек.
- Вот уж не думал, что Хафиза настолько плохо спит, - целитель покачал головой, глядя на флакон высотой с ладонь Алладры, и протянул пучок высушенных маковых стеблей. - Ей стоило прийти ко мне раньше.
- Теперь всё будет хорошо, благодарю за помощь. - Девушка быстро выскользнула из шатра целителя. Виновато оглядевшись по сторонам, она обернула маковые стебли платочком и вместе с флаконом затолкала в рукав.
Дождавшись темноты, Алладра ласковее обычного пожелала тёте Хафизе спокойной ночи и, закрыв полог своего маленького шатра, разожгла в курительнице вместо благовоний стебли мака и быстро выпила молочко из флакона. Упав на ложе, девушка погрузилась в глубокий тяжёлый сон без сновидений.
***
Алладра очнулась на широкой кровати, укрытой синим атласом. Незнакомая комната ничуть не напоминала шатёр, а скорее была похожа на один из залов Храма Ушедших-В-Пески. Высокие стены украшал голубой шёлк с искусно выполненным узором в виде горных пиков, пронзающих пушистые белые облачка. Шкафы, комод и стол из чёрного дерева казались такими массивными и тяжёлыми, что сдвинуть их с места могли лишь несколько сильных мужчин - люди Песка никогда не пользовались такой мебелью. Полки были уставлены чучелами хищных птиц , вдоль одной из стен висели изогнутые клинки, опасно блестевшие заточенными лезвиями. Во всём племени Хайтма не набралось бы столько вещей, сколько громоздилось в одной этой комнате.
От такой роскоши глаза Алладры не знали, куда и смотреть, пока, наконец, не наткнулись на высокую мужскую фигуру, молчаливо стоявшую возле дверей. Радость, на одно мгновение наполнившая сердце девушки, угасла, стоило ей приглядеться к человеку. Незнакомец ничем не напоминал Юна. Его тусклые пепельно-серые волосы были завязаны в хвост, а острые линии измождённого лица не могли сравниться со скульптурной отточенностью черт молодого дракона. Только лазурь глаз была почти прежней, но она больше не сияла подобно прозрачным водам озёр оазиса, а хищный прищур скрадывал даже последнюю тень сходства.
Роскошное одеяние мужчины напоминало широкий длинный халат без пояса. Тяжёлая синяя парча была сплошь покрыта серебристой вышивкой в виде сплетающихся драконьих тел. Сам хозяин комнаты держался величественно, под стать наряду. Заметив, что Алладра проснулась, он неспешно подошёл к кровати и окинул девушку изучающим взглядом.
- Ты снова поменял облик? - Улыбка Алладры, ослабевшей от макового молочка, вышла печальной и измученной.
- Мы больше не в шои. - Глубокий голос Юна был тем же, что и в последнем сне, его звук успокоил и ободрил девушку.
Мужчина протянул к ней руку и, взяв её ладонь в свою, заставил подняться.
- Пойдём со мной, - повелительного тона его голоса нельзя было ослушаться.
Алладра спотыкающейся поступью последовала за Юном. Они вышли из комнаты, и мужчина повёл её по длинным коридорам. Каменные стены пестрели яркими гобеленами, изображавшими сюжеты неизвестных девушке сказаний. Она покорно следовала за любимым, не задавая вопросов, всецело доверившись ему. Вскоре они оказались в огромном, заполненном людьми зале. Сверкающая роскошь одежд собравшихся, блеск разноцветных камней и золота, украшавших мебель, солнечные лучи, лившиеся из огромных окон, ослепили Алладру. Казалось, в мире осталась лишь твёрдая прохладная ладонь любимого, отпустишь её и утонешь в свете.
Когда Юн появился в зале, все присутствующие обернулись к нему и затихли. Он ещё выше вскинул голову и через расступившуюся толпу прошествовал к возвышению в самом центре. Рыжие волосы и смуглая кожа его спутницы притягивали взоры белолицых людей Ветра. Юн остановился и окинул собравшихся гордым самоуверенным взглядом. Он поднял руку, в которой трепетала ладонь Алладры, демонстрируя её всем вокруг.