Наличием их и воспользовались новозеландские агрономы.
В помощь апантелесу, который не способен один справиться с белянкой, агрономы завезли хальциду, именуемую Птеромалюс пуппарум. Пуппарум — значит «кукулочная» и отмечает главное отличие этой хальциды: она, не обращая внимания на гусениц, поражает куколок белянки. Так соединенными усилиями двух врагов наших врагов новозеландские огородники отстояли свои труды от нашествия белянок.
Бабочки белянка — Пиерис paпe, ставшая бичом новозеландских огородов.
Гора Кука в Новой Зеландии.
А-к тому времени, когда успешно завершилось отражение атак белянки Пиерис рапе, на северном острове Новой Зеландии вблизи города Окленд приземлился грузовой самолет. Он доставил из Англии ящики с запасными частями для самолетов, которые здесь собирались. В Северном полушарии еще шла вторая мировая война.
Ящики, доставленные в Новую Зеландию, сколочены были в Англии в конце лета, когда молодые продолжательницы осиного рода паравеспула залегают для зимовки, выискав местечко поукромнее. Воспитанные после летнего солнцеворота и усыпленные холодом в щелях ящиков с запасными частями, внутри мягкой прокладки, которой был прослоен груз, молодые паравеспула не успели услышать ни гула моторов, ни шума океанских волн под крылом самолета, который перевозил их на юг. Разбудило ос тепло, лето, нежданно ворвавшееся в их жизненный цикл: самые холодные месяцы в Англии совпадают во времени с новозеландским летом.
Не так уж и велика площадь островов Новой Зеландии, но вмещает все зоны от почти арктической — на вершинах гор до почти тропической — в долинах Северного острова. Сумрак тропического леса, гигантские деревья, обвитые лианами, круглый год бьющие горячие источники, вечнозеленая растительность и круглый год активно живущая энтомофауна. Таковы тропики в долинах Северного острова. Крайний юг Южного острова напоминает туманную Шотландию.
Осиные семьи германика перестали погибать перед наступлением холодной поры года, как это происходило с ними в Англии, откуда они попали в Новую Зеландию, где сезоны приходятся на другие месяцы. И семьи превратились в ос «оседлых», они продолжали строиться на старом месте и на следующий год. Многие крепят гнезда на стволах деревьев, покрывают их сотами, чего германика у себя на родине никогда не делает.
Ящики с запасными частями выгружены вблизи города Гамильтон. Солнце прогрело их, и одна за другой начинают выходить из своих зимовальных укрытий в упаковке разбуженные осы. Никогда еще ножки Паравеспула германика не ступали на эту благословенную землю, ни один из фасетчатых глазков не видел этого уголка, ни одна трахея не вдыхала этого напоенного незнакомыми ароматами воздуха.
Сколько фантастов описывали высадку на неизвестной планете, в незнакомых условиях… А ведь вот она, в натуре.
Вполне возможно, что вместе с продолжательницами осиного рода сюда оказались завезены и зародыши исконных врагов этих ос, те, что отравляют им жизнь на Большой земле. Но враги ос тут не прижились, осы же очутились в подлинном земном рае.
Научный сотрудник исследовательского института а Окленде доктор К. Р. Томас, обследовав в 1945 году местность вокруг Гамильтона, нашел 7 гнезд Паравеспула германика. В последовавшие шесть лет он каждый год расширял обследуемую площадь и убедился, что осы размножаются с неимоверной быстротой. В 1946 году было выявлено 615 гнезд, через год — 1465, еще через год — 6365. В 1951 году Томас насчитал 31 565 гнезд… На этом учеты были прекращены, потеряли смысл.
Главное заключалось, впрочем, в другом: гнезда, которые стали обнаруживаться в переписях, проводившихся Томасом, приобретали форму и размеры, не виданные еще нигде на земле. Они разрастались во всех трех измерениях. Число сотов продолжало из года в год увеличиваться. Ячеи сохраняли форму, оставались такими же, как всюду. Соты изменились: обычно они состоят из рабочих ячей, окруженных венчиком более емких ячей для воспитания продолжателей рода — они крупнее, чем ячеи для рабочих ос. Здесь венчик больших ячей обрастал еще кольцом — снова из рабочих ячей. Подземные гнезда с их невероятно увеличившимся населением стали связываться с внешним миром уже не одним ходом, а двумя. И как быстро возникло это важное усовершенствование в организации подземной шахтной службы! «Не удивлюсь, — пишет один из новозеландских натуралистов, — если исследования покажут, что дело идет к установлению одностороннего движения в этих ходах».