Может, составить компанию?
Нет, не стоит. В первый раз для такого все-таки желательно приглашение. Я вышла в холл, полюбовалась на себя в зеркальной панели.
М-да, наверняка любой увидевший меня сейчас — даже не обязательно голую — сразу догадался бы: эту барышню недавно очень вкусно трахали. Ни от каких других приятностей такого устало-довольно-грешного вида не бывает. Показав отражению язык, я достала из брошенной на тумбочку сумки телефон и вернулась в спальню. В мессенджерах обнаружилась куча поздравлялок и два сообщения: от мамы и от Алены.
Мама писала, что они с девочками решили остаться на даче еще на пару деньков.
Иногда я ей даже завидовала. Их, «девочек», было пятеро, в возрасте от шестидесяти до семидесяти, дружили они уже лет тридцать, если не больше. Собирались по праздникам и просто так, вместе ездили на какие-то экскурсии, ходили в кино и театры, делились рецептами, играли в настолки и просто сплетничали в свое удовольствие. Тогда как мои подруги остались в прошлом, с немногочисленными приятельницами встречались нечасто, больше общались в сети.
Поздравив маму с наступившим и пожелав хорошо провести время, я открыла сообщение Алены. Точнее, сообщения, потому что у нее была привычка отправлять каждое предложение по отдельности. Меня это всегда раздражало, но ничего не поделаешь, под каждой крышей свои мыши. Ребенок докладывал, что она дома и у нее все в порядке.
«А ты как?»
«Домой сегодня приедешь?»
На первый вопрос я ответила, что все норм, на второй — с предельной честностью:
«Понятия не имею».
Галочки тут же поголубели, следом прилетело:
«Жги».
«Ма, в холодильнике пустыня».
«Скинь пару килорублей».
«Закажу еды».
В холодильнике было полно всякой заморозки, но ведь это же надо готовить. Поворчав про себя, я перевела ей на карту денег и за всей этой возней даже не услышала, как в ванной перестала течь вода.
Ник стоял на пороге и смотрел на меня. Влажные после душа волосы, черные трусы. Черт, в голову лезла фраза, что трусы ему к лицу. Я бы ее обязательно где-нибудь использовала и тут же сама бы и оборжала. Но факт — выглядел он в них… почти так же офигенно, как и без них. Особенно учитывая ураганное изменение конфигурации.
— It’s a kind of magic, — пропела я, предельно ясно обозначив направление взгляда.
Волшебство волшебством, но еще это был пробный шар: насколько вербален секс и где границы вербальности. Идеально, когда пара в этом абсолютно свободна, от нежностей до мата и самой грязной пошлости. От фразочек Никиты меня дежурно коробило. Захар одной приподнятой бровью навсегда мог отбить желание шутить на тему интима. С другими эта опция и вовсе была закрыта.
То, как блеснули глаза Ника и дрогнули губы, означало то же, что написала Алена.
Жги!
— А еще это та вещь, на которую можно смотреть бесконечно, — добавила я.
— Только смотреть? — уточнил он.
— Нет, не только. Но сначала посмотреть. Потом проверить тактильно, а вдруг показалось. Ну а дальше — по обстоятельствам. Правда, одна деталь в этом пейзаже явно лишняя.
— Ты так думаешь?
Как он шел ко мне — само по себе было похоже на танец. Медленно и с грацией дикой кошки перед прыжком. Остановился у кровати, наклонился, глядя в глаза. Вот как у него это получалось? В упор, слегка с прищуром — и словно лазером прожигало насквозь.
— Конечно, когда без всяких лишних деталей, ничего не мешает…
И голос — как бархатная кошачья лапа. Когти спрятаны, но все равно наготове.
Опираясь коленом о край, Ник медленно провел рукой по моей груди, животу, протиснулся между сжатыми ногами… и вдруг резко вошел двумя пальцами внутрь. От неожиданности я ахнула и впилась ногтями в простыню. Впрочем, предварительное созерцание всяких волшебств обеспечило этому маневру оптимальные технические условия, а пробежавшая по телу дрожь была не менее волшебной и многообещающей.
— Ого! Прямо зеленый свет, — оценил он и зашел еще глубже, по самую ладонь. — Пионер, к борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза будь готов! Тебя в пионеры на «Авроре» принимали?
— В музее Ленина, — процедила я сквозь зубы, изо всех сил пытаясь не скатиться в досрочный оргазм.
Ну блин, это уже не смешно, правда. Или смешно? Или, наоборот, классно?
— В музее Ленина у нас принимали троечников.
Сказав это, он так же резко пальцы извлек и в противовес медленно облизал. По-прежнему глядя в глаза.
Вот тут-то у вороны дыхание в зобу сперло окончательно. Потому что сколько мы с Джо смотрели порнороликов — по сравнению с этим все они показались дешевым отстоем.