Катались мы до самого обеда. Скорость, солнце, небольшой мороз. Восторг — совершенно детский! Меня, как и вчера вечером, распирало от радости настолько, что хотелось визжать. Всегда казалось странным, что дети могут просто открыть рот и орать от переполняющих эмоций. Наверно, когда-то и со мной так было, но я давно забыла. А теперь вот вспомнила.
Обедали мы в панорамном ресторане, и аппетит у меня прорезался такой, что пиранья обзавидовалась бы. Еле выбралась из-за стола.
— Если верить карте, тут есть какая-то эротропа, — Ник остановился у стенда. — Пардон, экотропа. Предлагаю спуститься по ней вниз, дойти до озера и там в баре выпить кофе.
— Ни хрена себе! — присвистнула я, взглянув на карту. — Ну ладно, идем. Бешеной собаке семь верст не крюк. Заодно обед растрясем.
В конце концов, ноги в тимберах не мерзли, а с прокатными штанами я сроднилась за полдня так, что уже сожалела о предстоящей разлуке. И подумала, что надо будет обязательно купить себе такие же.
Не прошли мы и десятка метров, как наткнулись на колоритную пару. Девушка лет двадцати пяти в низко надвинутой на глаза шапке стояла, обнимая сноуборд, а быковатого вида мужчина выговаривал ей на повышенных тонах, нисколько не заботясь о том, что могут услышать посторонние:
— Какого хуя, блядь, я должен смотреть, как какой-то хер с горы лапает тебя за жопу? Инструктор, блядь!
Ник сощурился и улыбнулся совершенно по-змеиному. Демонстративно положил руку на мою задницу и сказал — вроде бы мне, но достаточно громко:
— Извини, Жень, но если не лапаешь свою женщину за жопу сам, рано или поздно это сделает кто-то другой.
Я неприлично заржала, девушка покраснела, мужик побагровел, и я испугалась, как бы все не закончилось дракой, но обошлось.
— Зря ты, — сказала я, когда мы отошли. — Он наверняка еще сильнее на ней отыграется.
— А нечего свою жопу инструкторам подставлять.
— Да ну, я уверена, никто ее не лапал. Ну показывал инструктор, как надо стоять правильно или что там, а таким козлам этого достаточно. В его воображении они уже трахались в сугробе.
Мы еще немножко поспорили, но кругом была такая умиротворяющая красотища, что хотелось просто идти молча, наслаждаясь ею и близостью друг друга. Гуляли долго, почти до темноты, потом сидели в баре.
— Ух ты, — Ник посмотрел на часы. — Ужинать пойдем?
Мы поднялись на канатке к кафе, где завтракали, и снова натолкнулись на ту же самую девушку. Только уже с молодым парнем. Тот что-то говорил ей, а она смущенно улыбалась, опустив глаза.
— Ну и что ты теперь скажешь? — поинтересовался Ник.
— То, что я ее вполне понимаю.
После ужина он потащил меня в боулинг и там уже легально лапал за попу, показывая, как правильно бросать шар. Ушли мы в двенадцатом часу, и я думала, что на сегодня бобик сдох, но ошиблась. Все дневные эмоции и впечатления переварились в такой умопомрачительный секс, что… да, я верещала, как кошка, и ни капли этого не стеснялась.
Если бы мы остались на весь день в постели, наверно, тоже было бы хорошо. Очень. Но… по-другому. Вот этот приток внешнего счастья, вроде бы никак не связанного с эротикой, дал какой-то новый импульс, новый привкус счастью внутреннему, интимному.
Я думала об этом, когда Ник уже уснул. Он спал тихо, только иногда немного похрапывал. Мне нравилось лежать вот так — прижавшись к его спине, носом в плечо и с рукой на животе.
Была ли я вообще когда-нибудь такой счастливой, как сейчас? Не просто моменты счастья — этого хватало, — а именно состояние, то, что гораздо глубже и захватывает полностью, без остатка? И была ли я вообще счастлива с мужчиной? С Никитой сначала творился какой-то угар, а потом свалилась нежданная беременность, брак, которого, если подумать, и не хотела, монотонная и безрадостная семейная жизнь. С Захаром — что-то вымученное, перебродившее, перегоревшее. Наверно, подсознательно я чувствовала, что ничего хорошего не выйдет, поэтому и рожать больше не стала. С Андреем вопрос о счастье и вовсе не стоял.
Сейчас… я плыла в этих чувствах, парила в них, нежилась. И единственное, чего мне хотелось, — чтобы оно продолжалось как можно дольше. Разумеется, так не бывает, но… все равно хотелось.
Сон не шел. И я вдруг вспомнила ту девушку со сноубордом. И бычару с ней. И парня. И…
Женя… ну Жень…
Нина, отстань.
Ну что отстань, это же они, ты что, не поняла? Ее зовут… Полина. А его Макс. Нет, Данила. А быка Толян, разумеется.
Да все я поняла, не дурее некоторых. Давай не сейчас. Не до тебя. Вообще не до вас. Я даже продажи весь день не смотрела. И комменты.