Ты помнишь вопрос, ответ на который был мной задержан ради описания пароходного путешествия? Да, и в Америке жили враги Екатерины II, и это были подданные другого, но подлинно русского царя. Поэтому ей требовались и пути преодоления такого противостояния. Или — или.
Я не раз уже тебе говорил, что для понимания действительно происходившего нужно знакомиться не только с историческими заметками придворных академиков, не только с фактами, взятыми ими же «с потолка», но и с духом эпохи. И в этом отношении небольшой фрагмент, который ты сейчас прочтёшь, будет в большей степени гипотетичен, но от этого едва ли менее реален.
Догадка нередко более плодотворна, чем неоспоримое утверждение,… мечта подчас даёт нам глубже поникнуть в тайну природы, чем сотня проведённых с конкретной целью экспериментов. Ибо проблемы, которые необходимо решить, — это именно те, которые избегают ставить на рассмотрение физиолог и натуралист.
Про Екатерину II принято писать, как о прогрессивной и высокообразованной. Известно, что она поддерживала личные (не обязательно государственные) отношения с передовыми мыслителями Европы. Но новое мышление — это не только дебри невостребованной философии и метафизики, не только «жвачка» для салонных бесед, это и предчувствие грядущих изменений в мироустройстве и возможностях человека. Начало царствования Екатерины II — это и время борьбы в Старом и Новом Свете за идеи, которые привели к провозглашению независимости США в 1776 году. И императрица не могла быть среди отстающих. Всем известна её заинтересованная переписка с французским философом Вольтером, которому она благоволила, посылая денег и попутно образовываясь. А не было ли это маскировкой её политических интриг, где Вольтеру отводилась роль тайного посредника?
Была во Франции и фигура, сыгравшая ключевую роль в образовании США. Это всем известный «комедиант» Бомарше, породивший образ достославного Фигаро. Но его политическая деятельность известна, в основном, тем, кто сумел прочитать Фейхтвангера [145*] и Гранделя [146*]. Этим выдающимся авторам очень умело удалось избежать упоминаний о тогдашней России. Почему о гигантском (если не сказать чудовищном) территориально-политическом образовании планеты молчат, как о покойнике? С чего бы такая небрежность, если не скрытая ненависть? Значит, они правильно поняли роль, которую взяла на себя Екатерина, и поддержали масонский заговор.
Бомарше высоко чтил заслуги Вольтера перед человечеством и Францией. Поэтому, влезая в долги, жертвуя покоем и состоянием, нашёл возможность издать полное собрание сочинений великого француза, которые большей частью были запрещены на родине. Но и Вольтер мог знать ходы в сердце Бомарше. Вот эту-то его способность и должна была использовать императрица для поддержания американских мятежников. Впрочем, у неё были и другие агенты влияния.
Я бы с удовольствием назвал среди них принца Нассау-Зигена, международного авантюриста и, кстати, друга-почитателя Бомарше, но только не имею доступных сведений о том, что он мог контактировать с Потёмкиным или Екатериной II до момента образования в 1776 году США, хотя и участвовал во многих сражениях русского флота [136*], отличился при взятии Очакова в 1788 году [147*]. Вместе с тем известно, что несколько позднее того он выполнял и секретные дипломатические поручения. Кандидатов на «тёмные дела» у императрицы было немало, и она не могла оставаться лишь безучастной «повелительницей муз», когда Московская Тартария в Америке смотрела на её трон, как на временно сданный в аренду. Екатерина оказалась проворней, но Тартария-то была вынуждена воевать не с ней одной, а со всем цивилизованным подлунным миром, которому она тоже была бельмом в глазу.
Этот аспект тайных отношений России и Америки стал нам нужен для последнего вводного слова перед тем, как рассказать тебе о том, что русские в Америке были не как гости и не как слуги. Это было воинство Ермака. Но всё же несколько замечаний, чтобы не быть тебе обманутым громкими словами и высокими званиями фаустов, продавших душу за академическое бессмертие.
Изучению и распространению знаний о Новой хронологии я посвятил более двух последних лет. Это стало едва ли не смыслом моего существования. Хочу, чтобы ты измерял исторический путь России и мира тем же подлинно научным и практическим инструментарием. Ещё перед поездкой на пароходе мне стало известно, что академик Зализняк три года назад издал целую книгу, где делает очередную скандальную попытку опорочить великих учёных Фоменко и Носовского. Но я даже не хочу её доставать и просматривать — аргументы этого «интеллектуала», даже если он изобрёл новые с помощью своего штаба единомышленников-подчинённых, можно предвидеть. Вся их «научность» подвешена на имени самого Зализняка. Может, ты ещё заблуждаешься на счёт академиков? Это люди, вступившие в имплицитное соглашение с государством о том, что будут к нему лояльны. Ради этого звания они почти всегда готовы распять Христа, как Великий Инквизитор у Достоевского, саму науку, которая для многих из них закончилась ещё на этапе добывания докторской или даже кандидатской степени. Ты скажешь: но ведь А.Т. Фоменко тоже академик из ведущего учебного заведения страны? Верно. Но только он-то и решил (чего не могут сделать все другие), что народу нужна подлинная история. Вспомни цитату о Тимуре (с. 13). И титаническими усилиями создал её, не забывая сослаться на своих великих предшественников.