Инквизитор не ошибся, когда предположил, что столы с угощениями поставят в самом живописном местечке города. Брызжущие безудержной зеленью старательно подстриженные кусты служили живой рамой для прелестной площади, со всех сторон украшенной живописными клумбами, узорчатыми скамеечками и причудливой работы вазонами, наполненными редчайшими, любовно выращенными цветами. В этом ясном, напоенном ароматом цветов и радости бытия уголке казалось, что нет и не было никогда никакого смертельного проклятия.
«А ведь здесь действительно не ощущается тёмной магии, - подумал инквизитор, покосился на вделанный в оголовье меча кристалл безмятежно голубого цвета и озадаченно покачал головой. – Странно, очень странно».
Терзаться догадками Тобиас не стал, улыбнулся широко и громко провозгласил:
- Дивное место! Как же вы сберегли такую красоту?
Жители Лихозвонья озадаченно притихли, запереглядывались, друг друга в бок затолкали, растерянно пожимая плечами.
- Да вот… Как-то так, - пролепетала дородная женщина, ловким рывком оттаскивая в сторону дочурку, вознамерившуюся продегустировать пышный бутон розы.
- Оно всегда так было, - прогудел сухощавый мужчина, чьё тщательно вымытое лицо продолжало хранить следы угольной пыли.
- Мы привыкли, так даже и не спрашиваем уже, кто нам такую красоту сотворил, - поддакнула рыжеволосая девушка, поправляя тугие косы, перевитые чёрными траурными лентами.
Странно. Очень странно. Если в городе есть такой заповедный уголок, не подвластный чёрной магии, почему жители Лихохзвонья предпочли остаться в своих домах, а не перебрались туда, где безопасно? А может, перебрались, но не все?
- Вы здесь чёрный мор пережидали?
Жители Лихозвонья опять примолкли озадаченно, потом протянули растерянно:
- Н-нет. Мы об этой площади, признаться, и не вспомнили. Только сейчас вот, когда решали, где лучше празднество устроить, это место сразу и назвали.
Внешне Тобиас сохранял полнейшую невозмутимость, но в душе его кипела тысяча вопросов. Что это за место, почему в трудный час о нём никто даже не вспомнил? Может быть, эта площадь как-то связана с чёрным мором? Или нет? Мало ли, вдруг здесь просто источник магических сил неподалёку.
- Прошу к столу, - провозгласил градоправитель, лично отодвигая массивное, украшенное бархатом и позолотой кресло для инквизитора.
Жители Лихозвонья терпеливо дождались, когда дорогой гость изволит занять место во главе стола, а Элеас расположится по правую руку от него, и лишь после этого принялись рассаживаться. Зазвенели столовые приборы, зашипело, разливаемое по кубкам, пенистое вино, брызнул жир нарезаемого на куски зажаренного в меду с травами и ягодами мяса, сначала робко, а потом всё громче зашумел общий разговор. И вот уже музыканты принялись настраивать свои инструменты, а первые пары вышли в круг, заново открывая для себя забытые за время мора беззаботные танцы.
- Господин инквизитор, не откажите? – подскочила к Тобиасу русоволосая девушка, хитро стреляющая глазами в стайку хихикающих неподалёку подруг.
Инквизитор отодвинул в сторону кубок, тщательно протёр руки дорогой салфеткой и вежливо улыбнулся:
- Танцевать с такой красавицей честь для меня.
Девица зарделась пуще прежнего, даже споткнулась от волнения, но не отступила, павой проплыла мимо подружек, глазами горделиво сверкнула, мол, смотрите, не только насмелилась пригласить, но ещё и танцевать с ним пойду, так-то!
- На что спорили?
Девушка со смесью испуга и смущения воззрилась на Тобиаса:
- Простите?
- Прощаю, - не стал метать громы и молнии инквизитор, - я слышал, как вы шептались и хихикали, даже по рукам ударили.
Красавица разрумянилась, потупилась на миг, а затем вскинула влажно заблестевшие глаза и пролепетала:
- Дарийка сказала, что, если я вас приглашу, то она мне плат цветами разошьёт, а коли вы согласитесь со мной танцевать, то ещё и сарафан бисером украсит.
- Значит придётся вашей подружке садиться за рукоделие.
Девушка звонко хихикнула, прикрыв ладошкой рот. Тобиас тоже улыбнулся, руку своей спутнице почтительно поцеловал, словно она была не обычной горожанкой, а знатной дамой с родословной длинной, как летний день. Грянула музыка и инквизитор повёл девушку в общем танце, бережно поддерживая под руку, кружа, покачивая, точно лёгкий челн на волнах. Красавица щебетала и смеялась, полностью отдавшись веселью и доверившись сильным рукам кавалера, она не знала, что перед внутренним взором Тобиаса витает сейчас совсем другое лицо, разгорячённое танцем, оживлённое и бесконечно дорогое.
День третий. Тобиас
Я кружил в вихре танца симпатичную девчонку, и мне всё сильнее казалось, что время каким-то непостижимым образом повернуло назад. Вероника тоже обожала танцы, старалась не пропускать ни одного танцевального вечера, которые так любили устраивать в нашем городке. Помню, как под каким-нибудь благовидным предлогом, а то и вовсе украдкой, через окно собственных покоев, я ускользал из замка и бегом бежал к одинокому домику, казавшемуся мне средоточием блаженства на земле. Вероника, как правило, уже ждала меня у калитки, мы обменивались горячим поцелуем и направлялись на танцы, а после них долго гуляли, частенько встречая рассвет под кронами деревьев или у говорливой речки. Я тряхнул головой, в очередной раз напоминая себе, что это всё уже в прошлом и назад не вернётся. И пусть теперь я точно знаю, где Вероника, это всё равно ничего не меняет. Во-первых, она так и не объяснила, почему тогда ушла, да и не похоже, чтобы она мечтала восстановить былые отношения. Во-вторых, она обвиняется в страшном преступлении, и мне нужно очень постараться, чтобы доказать её невиновность.
«Значит в невиновности Вероники ты уже не сомневаешься? – зазвенел в моей голове голос Эрика. – Забавно».
Я нахмурился, завертел головой по сторонам в поисках молодого дракона. Вопреки многочисленным легендам и преданиям, телепатией крылатое племя владело слабо, мыслями могли обмениваться только в зоне прямой видимости. А значит, этот паразит чешуйчатый вместо того, чтобы местных жителей опрашивать, на празднике расслабляется! И наверняка с какой-нибудь симпатичной девчонкой!
«Можно подумать, ты сам сейчас в тюрьме допрос ведьме устраиваешь», - фыркнул Эрик, благоразумно не показываясь мне на глаза.
«К твоему сведению, с Вероникой я уже говорил. И её вину в произошедшем я отнюдь не отрицаю, просто допускаю и то, что она может быть невиновна».
Музыка стихла, я легко коснулся губами ладошки своей партнёрши по танцам и проводил её к подругам, а сам отошёл к Элеасу, с отеческой улыбкой наблюдавшему за торжеством. Пожалуй, пора начинать то, ради чего это шумное гуляние и было затеяно, а с Эриком я лучше дома продолжу разговор, без посторонних ушей.
«Никогда не видел, как инквизитор открывает грань. Надеюсь, ты позволишь мне посмотреть на этот ритуал?»
Честно говоря, совершать магический ритуал в присутствии пусть и молодого и неопытного, но всё же дракона мне было неловко, да и наставники рекомендовали держаться подальше от драконов во время призыва, но не лишать же друга увлекательного зрелища из-за глупого смущения и толком не объясняемых суеверий!
«Если тебе это действительно интересно, то оставайся».
Я обменялся парой фраз с градоправителем, отошёл подальше от взволнованно загудевших горожан, закатал рукава и начал сначала тихо, а затем всё громче и громче читать слова древнего ритуала, тайны которого известны лишь некромантам да инквизиторам. Когда я выкрикнул последнюю фразу, по площади пронёсся резкий порыв холодного ветра, подкинул вверх сорванный с плеч пышногрудой молодайки яркий, искусно расшитый бисером плат. Что ж, цена призыва назначена, в этот раз (интересно, уж не присутствие ли молодого дракона тому причиной?) обойдёмся без кровавой жертвы. Я подхватил брошенный мне ветром к самым ногам плат, выхватил из ножен острый, матово-чёрный, поглощающий даже самый яркий свет кинжал и тремя резкими взмахами разрезал платок на куски. Одна часть рассыпалась чёрным пеплом, который подхватил ветер и тут же завертел, образуя воронку, в которую я бросил второй лоскут. Краски померкли, словно кто-то незримый затянул всё вокруг тёмно-серой газовой тканью, звуки пропали, остался лишь холод, тянущий ко мне липкие щупальца тумана, безмолвно вопрошающий: ну, кого позовёшь? Я развернул вручённый мне Элеасом список и принялся перечислять тщательно выведенные там имена. Туман вздрогнул, заволновался, пошёл волнами, словно море в шторм, а затем из его липких глубин начали появляться те, кого я звал. Мужчины и женщины, подростки и совсем маленькие, едва научившиеся стоять на ногах малыши покидали воронку, направляясь к застывшим, напряжённо наблюдающим за происходящим мужьям, жёнам, родителям. Я не слышал голосов, но точно знал, что вся площадь бурлила и шумела, звонкий смех перемежался бурными рыданиями, градом сыпались вопросы, на которые никто и не ждал ответов.