– Вне всякого сомнения, дорогой Мишель. А какие у тебя планы насчет службы?
– Отец часто рассказывал мне о своем друге Ветровском, который служит вице-директором департамента в министерстве внутренних дел. Говорил, тот знал меня совсем маленьким. Попробую напомнить ему о себе – вдруг повезет.
– Статский советник Ветровский, Егор Ильич?! Да ведь я состою при нем секретарем.
Выходит, дружище, мы еще и послужим вместе. Это же замечательно, Миша!
– Право, я и не предполагал, что мы встретимся. Все так неожиданно. Кстати, может быть, ты согласишься передать Егору Ильичу письмо, в котором я прошу его принять меня?
– Конечно, – согласился Виктор, принимая конверт.
– Ты живешь на Малой Морской, если не ошибаюсь?
– Да, неподалеку от Министерства.
– А мы будем жить в доме моих родителей на Мильонной. Это недалеко от места нашей службы?
– Думаю, за четверть часа ты доберешься.
– Виктор, а ты, кажется, знаешь Петербург как свои пять пальцев?
– Уверяю тебя, mon chere, в скором времени и ты узнаешь его также. А как поживают твои родители, сестры?
– Наверное, более всех тебя интересует моя старшая сестра. Помню, как ты был очарован ей, когда они с родителями навещали меня в Лицее. Что ж, должен тебя разочаровать: через неделю Евдокия выходит замуж за Павла Сергеевича Муранова.
– Князь Муранов, отставной штабс-капитан с миллионом чистого дохода?
– Надеюсь, ты не думаешь, что богатство жениха – причина этого брака? Сестра искренне любит Павла, как и он ее.
– Конечно же, нет, мне известна по твоим же рассказам чистота души Евдокии Николаевны. Что скрывать, в Лицее я был сильно увлечен m-lle Додо. Любопытно было бы взглянуть теперь на княгиню Муранову.
– Они с мужем вскоре также собирались в Петербург. Но, надеюсь, твоя мальчишеская влюбленность прошла?
– Конечно же прошла, Михаил, это ведь было так давно.
На самом деле Виктор кое-что задумал. Михаил знал своего старшего лицейского товарища как порывистого и порой безрассудного, но честного человека. Однако свет, в который он бросился со всей безоглядностью, сильно переменил его нрав. Виктор был уже не тем наивным юношей, в светлых мечтаньях видевшим сестру своего товарища, а расчетливым покорителем женских сердец. Привыкнув к легкости, с которой ему давались победы, Вревский намеревался без труда соблазнить Евдокию Николаевну. А то, что когда-то, будучи мальчишкой, он был влюблен в нее, придавало затее молодого человека еще больший интерес. Скрыв от Михаила свои намерения, Виктор начал собираться продолжить путь.
– Ты уже выезжаешь?
– Да, пора ехать. Мне нужно завтра же быть в столице.
– Мы тоже рассчитывали приехать к завтрашнему вечеру. Может быть, поедем вместе? Аглая, ты отдохнула? – заботливо спросил невесту Михаил.
– Да, вполне.
– В таком случае, мы можем продолжить дорогу в Петербург. Я, если не возражаете, поеду впереди. Мой кучер хорошо знает путь – он уже не один раз сопровождал меня в эти места, когда приходилось ездить по поручениям, – предложил Виктор.
– Едемте, – согласился Михаил.
Сменив лошадей, путешественники расположились по своим каретам и тронулись в путь.
Когда уже стемнело, две коляски остановились у следующей станции. Михаил, расположившись, сразу же написал и отправил в Петербург письмо к своим родственникам баронессе и барону Инберг с сообщением о предстоящей свадьбе и просьбой погостить в особняке Озеровых.
Поужинав весьма скромно тем, что было на станции, путешественники устроились на ночлег. Аглае смотритель уступил диван, а молодые люди расположились в креслах. На станции никого из проезжающих в ту ночь больше не было, так что путники провели ее спокойно.
IX
Я вижу град Петров
Чудесный, величавый…
Кн. Вяземский
С утра они выехали и к вечеру благополучно добрались до Петербурга. Аглая, впервые увидевшая столицу, в восторге не отрывала глаз от окна. Михаил, также почти не знавший Петербурга, припал к другому окну. Гранитные берега Невы, скованной льдом, роскошные особняки столичной знати, свидетельница грозных событий, Сенатская площадь с колоссальным всадником, шпиль Адмиралтейства и оживленный бульвар перед ним и, наконец, резиденция императорской семьи, Зимний дворец, – все это предстало восторженному взору молодых провинциалов.
А в карете, ехавшей впереди, Виктор Вревский со скучающим видом выглянул в окно и тут же отвернулся – настолько он был пресыщен всем, даже красотами Петербурга. Вскоре на одной из улиц молодые люди распрощались, договорившись о завтрашней встрече, и кареты разъехались.