Молодой человек обернулся. Он узнал в Павле старого полкового товарища и, воскликнув «Муранов!» обнял своего друга.
– Голицын! Ты! Как же я рад! – восклицал Павел.
Увидев, как посуровели лица дежурных офицеров у кабинета его величества, молодые люди, спохватившись, понизили голоса.
– Право, Поль, что-то мы раскричались. Там у государя барон Бенкендорф с докладом, – почти шепотом проговорил Голицын и бросил многозначительный взгляд на двери императорского кабинета. – Ну, рассказывай, как твои дела.
– За этот год так многое изменилось. Ты знаешь, ma tante увезла меня в деревню, и там я нашел свое счастие.
– С этого момента, пожалуйста, поподробнее, – вставил Голицын.
– А что, собственно, я могу тебе рассказать? Я женился, – просто ответил Павел.
– Ну, ты, брат, попал! Надо же – князь Муранов, известный кутила и дамский угодник, и вдруг женился! Теперь сидишь в вольтеровских креслах в теплом шлафроке и пьешь чай подле женушки?
– Оставь шутки, Александр. Да, я женат. Но Евдокия изменила мои прежние представления о супружеской жизни.
– Давно это произошло?
– Еще нет и недели, – ответил Павел.
– А что же ты тогда делаешь здесь, в Зимнем дворце? – шутливо поинтересовался
Александр.
– Приехал просить государя позволить мне поступить на статскую службу.
– Да брось! Возвращайся к нам в полк, послужим, как прежде.
– Нет, я теперь решил пойти по гражданской, – начал Павел. В тот момент дверь императорского кабинета отворилась, и из него вышел высокий генерал в голубом мундире, увешанном аксельбантами и орденами. Это был барон Александр Христофорович Бенкендорф, шеф жандармов, начальник третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Он, и не взглянув на молодых людей, гордой поступью направился по коридору.
– Князь Голицын, штабс-капитан лейб-гвардии конной артиллерии, – доложил флигель-адъютант Сергей Безобразов и, услышав царственное «Проси», пригласил Александра войти в кабинет.
Павел остался один дожидаться своей очереди. Он непривычным взором принялся рассматривать пышное убранство, окружавшее его: старинные вазы, картины. Так прошло с четверть часа, по прошествии которых Голицын вышел из кабинета. Услышав от друга «Я дождусь тебя», Павел, немного волнуясь, произнес, обращаясь к Безобразову: «Князь Муранов…с прошением», и через полминуты он уже входил в императорский кабинет.
Государь Николай Павлович, имея тридцать пять лет отроду, был очень высоким, хорошо сложенным мужчиной с рыжеватыми волосами и пронзительными светло-голубыми глазами. Его взгляда не мог выдержать даже всесильный генерал Бенкендорф. Павел, шаркнув каблуком, поклонился:
– Ваше Императорское Величество, благодарю за то, что вы соблаговолили принять меня. Позвольте мне изложить вам мою нижайшую просьбу.
– Что же, излагайте, – кивнул император.
– Нижайше прошу вас позволить мне поступить на статскую службу, – сказал Павел, – куда Вашему Императорскому Величеству будет угодно, – добавил он.
– Отчего же не хотите вернуться в свой полк? – император, поднявшись с кресел, подошел к Павлу и прямо посмотрел ему в глаза – Я помню, как отлично вы проявили себя в турецкой кампании двадцать девятого года.
– Благодарю вас, государь, но дело в том, что я женился.
– Женились? – с сомнением в голосе произнес император – он не считал это препятствием для военной службы. – Кто же ваша супруга?
– Урожденная княжна Озерова, Евдокия Николаевна.
– Озерова? Ни дочь ли того Озерова, что отличился в двенадцатом году? Павел кивнул.
– Помню, помню, ваш тесть также, пойдя войну, поступил на гражданскую службу. Кстати, где он сейчас?
– В Петербурге, Ваше Величество.
– Передайте князю, что я хочу его видеть.
– Всенепременно, Ваше Величество.
– Что же касается вас… я подпишу указ о назначении вас чиновником для особых поручений при министерстве внутренних дел в чине… коллежского секретаря.
– Вы слишком добры ко мне, Ваше Величество. Я не смел надеяться…
– Полноте, князь. Я ценю людей, проявивших себя во славу царя и отечества. Что ж – по статской, так по статской. Хотя, отличный воин, – с некоторым сожалением произнес император. – До свидания, князь. Надеюсь вскоре видеть вас во дворце, – сказал он, давая понять, что аудиенция окончена. Павел вышел из государева кабинета. У дверей его ждал Александр Голицын, устремивший на друга вопрошающий взор.
– Что сказал государь?
– Я назначен чиновником для особых поручений при министерстве внутренних дел! Вот уж не ожидал, что император окажется в таком прекрасном расположении духа.