– Нет-нет! Без обид. Я всего лишь пошутил, – попытался вывернуться Дэрроу.
– Вот как… Мы, пауки, и наши помощники с трудом понимаем человеческие шутки. Но я пытаюсь в них разобраться. Удачной охоты!
Вот бледно-зеленая женщина сидела здесь, столь же осязаемая, как вы или я, а через мгновение стул опустел. В углах крыши царили темнота и туман, так что, возможно, она слилась с тенями. Мы все переглянулись: это что сейчас было? Она нам привиделась?
Возможно, кто-то в старом костюме для Хеллоуина решил заявиться на наши посиделки? И воспользоваться нашим нетрезвым состоянием, чтобы поморочить нам голову и посмеяться над нами?
Или же… Да нет, не может быть! Впрочем, я знаю не больше вас.
Незнакомка так и не вернулась. И это тоже показатель. Ну или мне так кажется.
День одиннадцатый
10 апреля 2020 года
Не важно, пошутил над нами кто-то или мы допились до галлюцинаций, весь день у меня из головы не выходила девушка-паук. Интересно, не отпугнула ли она кого-нибудь из наших рассказчиков? Однако, прибыв на крышу, я обнаружила большинство завсегдатаев на своих местах, чему невольно порадовалась.
Хотя никто, похоже, не собирался упоминать девушку-паука при свете дня, на стенке с граффити нарисовали двух перепуганных кроликов с круглыми от страха глазами; они сидели в коробке с дырками, которую держал в руках бородатый старик на облаке.
– Кажется, сам Господь Бог решил присоединиться к нам сегодня, – заметил Евровидение, усаживаясь в свое кресло и наливая себе мартини через край.
– Вот еще! – фыркнула Кислятина. – Чтобы какой-то старый хрыч, сидя на облаке, тянул нас за ниточки, будто мы марионетки? Нет уж, спасибо! Это не мой Бог.
– Я как-то написала комикс, в котором Бог был одним из персонажей, – отозвалась Амнезия. – Я изобразила его фиолетовым, с огромным носом, усами и щетинкой. Ах да, еще с щупальцами!
– Бог всего лишь какой-то придурок-подросток, а мы – его научный эксперимент, – сказала Хелло-Китти.
– За который он получит двойку! – вставил Дэрроу и посмотрел на Амнезию. – Мне хотелось бы узнать о вас побольше. Вы правда рисовали комиксы?
– Рисовала. Пока меня не наняли писать сценарии компьютерных игр, после того как я получила премию «Ринго» за серию комиксов «Трутовик», принесших мне мои пятнадцать минут славы и богатство.
– «Трутовик»? – переспросил Евровидение. – Это еще что?
– Серия научно-популярных ужастиков про гриб, поселяющийся в человеческом члене. Меня забросали предложениями – Комик-коны, косплеи и все такое, – и «Фрикшинал геймс» взяли меня на работу в качестве фрилансера за невероятные деньги. Не я придумала игру «Амнезия», но я принимала участие в написании более поздних версий. Все произошло так быстро: в течение года я была миллионером, пока не подхватила ВИЧ. Как полная идиотка, я не побеспокоилась о страховке заранее и спустила все деньги вон там, в Пресвитерианской больнице. Моя жизнь рухнула, а тут еще и ковид, и, выйдя из больницы, я оказалась в этой халупе. Однако, наслаждаясь славой и богатством, я еще успела попробовать себя и в актерстве.
– Меня пригласили выступить с «Монологами вагины» в Вестсайдском театре в Нью-Йорке. Я никогда не хотела стать актрисой, но продюсер и драматург уговорили. Опыт оказался интересным. Писатели живут особняком, а актеры всегда взаимодействуют друг с другом.
День актера полностью отличается от дня автора. Ты поздно просыпаешься, поздно завтракаешь, обещаешь себе сделать что-нибудь полезное, например написать или позвонить, но, зная, что в пять часов вечера нужно ехать в театр, так ничего и не делаешь. В пять часов, если повезет, садишься в машину, которую за тобой прислали, и едешь в театр. Накладываешь грим, надеваешь костюм и болтаешь с другими актерами. Это лучшая часть дня! Именно тогда можно узнать о прослушиваниях и выведать последние сплетни в актерской среде – хочется, чтобы это время длилось вечно. Честно говоря, гримироваться и строить планы на остаток дня – чудесные занятия! А потом приходит твой час, и раздается стук в дверь. «Будь готова выйти во столько-то», – сообщают тебе. И ты снова поправляешь грим и идешь за кулисы, с колотящимся в груди сердцем готовясь выйти на сцену.
В этот момент всегда кажется, будто непременно забудешь весь текст, тем не менее стоит занять свое место, как сразу все вспоминается. Юмор, голос, безумие публичного выступления перед темным зрительным залом, где не разглядеть лиц. Словно живешь какой-то другой жизнью, отличной от обыденной. И более яркой к тому же. Перед выступлением кусок в горло не лезет, и голод в каком-то смысле мотивирует. Когда все заканчивается, зажигается свет, и ты наконец видишь лица тех, кто слушал тебя, просыпается зверский аппетит, и остается единственное желание – пойти поесть. Я не люблю наедаться перед выходом на сцену – мне почему-то кажется, что пища меня отягощает, – но после шоу я чувствую себя свободной, и мне нужны лишь бокал вина и еда. Не важно, насколько скверно готовят в ресторане, любое блюдо воспринимается как самое вкусное в жизни; компания тоже великолепна, ведь люди, с которыми ты выступаешь, полностью откровенны и расскажут тебе что угодно после первого бокала вина.