Уехав учиться в колледж, мы с сестрами повзрослели, стали вечно заняты; мы работали и встречались с парнями и редко звонили домой. А-По, как и все бабушки, принялась пилить нас за то, что не выходим замуж, ворчала, что надо бы поторопиться и найти уже себе кого-нибудь. «Разве тебе не одиноко? – говорила она по телефону. – Без семьи ради чего ты живешь?» В ответ я предположила, что с ее стороны это проекция: теперь, когда мы все разъехались, ей просто заняться нечем. «Вот еще! – сказала она. – Даже не пытайся пробовать на мне свои психи-логические штучки. На китайцах они не работают, только для квейло[15] годятся».
К тому времени я перешла с подготовительного медицинского на психологический, и только бабуля не доставала меня придирками. Родители, разумеется, не считали психологию медициной и хотели, чтобы я стала настоящим врачом. Думаю, они до сих пор на это надеются. Они разделяют общепринятые взгляды, но на то есть причина: им ведь пришлось через многое пройти, чтобы добраться туда, где они сейчас. Они думают про бабулю, которая выросла посреди рисовых полей, и про долгие годы, когда они на всем экономили, откладывая нам на учебу, а теперь все псу под хвост, мы пойдем к своей мечте? Станем поэтами, будем танцевать интерпретативный постмодерн или еще что-нибудь в этом роде? Они вложились в нас, как в инвестиции, оплаченные их страданиями, и, черт побери, желают получить свою прибыль! Короче, А-По не давала мне житья, требуя найти себе парня. «Что стряслось с Алексом? – спрашивала она. – Я думала, у вас все хорошо складывается». – «Алекс недавно бросил меня ради моей подруги – теперь уже бывшей подруги, а кроме того, он мне все еще должен девятьсот баксов, которые я давала ему в долг, но я почти уверена, что про них можно забыть». Услышав такое, бабуля зацокала: «Ладно, вот что я тебе скажу, внуча. Я его прокляну».
А-По, как и все китайцы, была очень суеверна – а может быть, как все люди. Не переворачивай рыбу на тарелке, иначе твоя лодка перевернется. Не клади кошелек на землю, а то обеднеешь. Не дари ножницы и ножи, или порежешь дружбу пополам. Не произноси «четыре»[16]. В детстве мы не могли повернуться назад, не споткнувшись о что-нибудь, что принесло бы нам несчастье. Однако я никогда не слышала, чтобы в Китае традиционно применялись проклятия.
«В каком смысле проклянешь?» – спросила я.
Оказывается, бабуля научилась этому от своей подруги Марси, с которой познакомилась, играя в соседней церкви в бинго утром по вторникам.
«Я думала, ты считаешь бинго скучной игрой», – удивилась я.
«Так и есть, – ответила А-По. – Впрочем, Марси со мной согласна, поэтому я научила ее маджонгу, и теперь мы каждую неделю в него играем. А еще ходим в казино по четвергам, в день скидок для пенсионеров».
«Погоди, а в казино-то ты что делаешь?»
«Играю на автоматах, – слегка удивилась бабуля, словно ответ был очевиден. – А иногда и в блек-джек».
У Марси был ритуал: если кто-то ее обидел, она писала его полное имя на бумажке, скручивала ее в трубочку и замораживала в кубике льда. И оставляла в морозилке. Навсегда.
«Это действительно работает! – уверяла А-По. – Один мастер содрал с Марси лишнего за ремонт крыши, она написала его имя и заморозила бумажку. Через две недели городские власти предъявили ему иск за неоплаченную лицензию. Скажи мне полное имя этого твоего Алекса. У меня есть бумажка под рукой».
Я подумала, что терять мне все равно нечего, да и спорить с бабулей бесполезно, поэтому назвала полное имя Алекса – имя, среднее имя, фамилию и даже порядковый номер, «Третий». Она все записала и сказала, что сунет листочек в лоток для льда, как только повесит трубку.
И что вы думаете? Через месяц до меня дошли слухи, что моя бывшая подруга изменила Алексу с его сестрой – и теперь у них все серьезно, а через неделю или около того я увидела в «Фейсбуке»[17] фотографии ее обручального кольца в три карата.
С тех пор мы с сестрами принялись звонить А-По каждый раз, когда нас обижали, а мы не могли добиться справедливости обычными способами, без проклятий. Когда Мину назначили дублером в постановке, бабуля заморозила актрису, исполнявшую ведущую партию, и несколько дней спустя та сломала ногу, а Мина заняла ее место. Когда к Кортни принялся приставать ее начальник, бабуля записала его имя, и позднее его поймали на фальсификации улик и лишили лицензии адвоката. Когда сосед моих родителей вывесил в доме напротив плакат с надписью «Трамп», поверх которого накорябал: «Выслать их обратно», бабуля записала и его имя. Мама говорила, что, по последним сведениям, сосед подхватил опоясывающий лишай и вынужден месяцами не выходить из дома. Мы звонили бабуле каждый раз, когда доходили новости об очередном несчастье в качестве возмездия. «Представляешь», – говорили мы и добавляли новую порцию злорадства.