На крыше воцарилось молчание.
– Давайте перейдем к следующей истории, – пробормотала я, снова отхлебнув из термоса.
– А я помню «Бёрп касл», – медленно произнес Евровидение, с любопытством меня разглядывавший.
– Отлично! – отозвалась я, избегая смотреть ему в глаза.
– Рядом с ним никогда не было подобного заведения.
– Да? Ну тогда, наверное, она выступала в каком-то другом месте, а я и забыла.
– А еще… – Он понизил голос. – Я никак не могу себе представить, чтобы Прия или кто-то другой рассказал подобную историю в кругу незнакомцев.
– Так я же и говорю, это небылица! – вмешалась Флорида. – С целью шокировать публику.
– Вообще-то… я… так не думаю, – процедил Евровидение, не сводя с меня серых глаз.
– Отстаньте вы уже от нее, – пробормотала Дама с кольцами.
Евровидение все смотрел на меня.
– Которая из женщин в этой истории… вы?
– Никакая! Отвали!
– Да заткнись ты, придурок! – рявкнула Дама с кольцами и повернулась ко мне (меня била дрожь). – Милочка, ты не обязана отвечать на такие вопросы.
Я посмотрела на собравшихся, чувствуя, как в груди все сжалось настолько, что, казалось, умру от боли.
«Да какого дьявола!» – подумала я.
И внезапно захотела, чтобы они узнали – чтобы они наконец увидели меня настоящую.
– Это я отрезала ему руку! – Воцарилось изумленное молчание, и я добавила: – Да не умер он, я проверяла. Но и не сообщил никуда. Врачам не удалось пришить ее обратно.
Тут у меня внезапно скрутило живот, я с трудом поднялась и кое-как поковыляла к парапету. Евровидение, уже стоявший на ногах, бросился ко мне, словно собираясь схватить, – должно быть, испугался, что я спрыгну, – но потом неуклюже остановился футах в четырех, с извиняющимся видом попятился и поправил маску. Я не успела дойти до парапета, меня вывернуло прямо на крышу. Я так и стояла, склонившись вперед, тяжело дыша и умирая от стыда.
– Не надо… прыгать, – хриплым голосом попросил Евровидение.
– Да иди ты на хер! – ответила я, наконец выпрямляясь, отплевываясь и вытирая рот рукавом. – С какой стати мне прыгать?
Я еще пару секунд постояла, опираясь на парапет и приходя в себя, а затем вернулась на кушетку и осторожно уселась. Я чувствовала, что все взгляды устремлены на меня. Ну вот и все: теперь какой-нибудь образцовый праведник донесет в полицию – точно так же, как донесли на отца, когда у него с головой стало плохо. Если ты управдом, помни свое место! Вот какого черта я тут язык распустила?
Однако когда я наконец подняла глаза, то сквозь пелену смятения, стыда и смущения обнаружила, что большинство смотрит на меня с сочувствием и заботой. Несколько человек выглядели потрясенными и настороженными, но большинство жильцов, похоже, не считали, будто я совершила чудовищное преступление, – как мне всегда казалось.
Евровидение определенно имел виноватый вид.
– О господи, послушайте, мне ужасно жаль! – обратился он ко мне. – О чем я только думал? Вот же идиот…
– Еще какой идиот! – подтвердила Дама с кольцами и повернулась ко мне. – Нет тела – нет дела. Он остался жив. Думаю, многие из нас согласятся, что он получил по заслугам. А что касается вас, то вы рассказали эту историю, потому что не могли иначе. Вам нужно было выговориться.
– Сколь тяжкое бремя вам пришлось нести все эти годы! – воскликнула Кислятина.
Я потеряла дар речи. Просто сидела, откинувшись на спинку кушетки и пытаясь справиться с головокружением, не в состоянии отвечать.
– Послушайте, мы не выдадим ваш секрет! – заверил Евровидение. – Клянусь!
– Само собой разумеется! – согласился Дэрроу.
Жильцы забормотали клятвенные заверения.
– Подонок заслужил возмездие, – вещал Евровидение. – Вы, должно быть, спасли других девушек от изнасилования. Он уже не станет никого домогаться – с одной-то рукой и жуткими воспоминаниями.
Несмотря на кашу в голове, я обнаружила, что еще не выговорилась.
– Я ничего не рассказала Линн. Когда она вернулась из Австралии, ни словом не обмолвилась о содеянном. Однако оно не шло из головы. Грызло меня, пока не разрушило наши отношения. Я сама во всем виновата. Моя любовь к ней не смогла противостоять моему новому видению себя – я узнала, на что способна. Я ушла от Линн, и мы потеряли связь.
Никто не нашелся с ответом.
– Спасибо, что поделились, – в конце концов заговорила Мозгоправша. – Вы можете в любой момент рассчитывать на нашу поддержку.