Как вы поняли, речь про того самого торчка на «форде» с вашингтонскими номерами. Не знаю, почему он остановился и вышел из машины. Этого я никак не могу понять, – если он задавил Сейдона специально, из-за того моего неприличного жеста. Он пытался притвориться, будто все получилось случайно, и так избежать официального обвинения? Ответ я никогда не узнаю.
Он подошел ко мне, размахивая руками, типа: «Прости, чувак, прости, ты в порядке?» Должно быть, в ответ на моем лице появилось какое-то жалкое выражение, словно я нуждался в утешении, но на самом деле оно не соответствовало происходящему внутри. При виде лежащего на дороге Сейдона, явно мертвого, с еще открытыми глазами, я почувствовал ярость – почти столь же чистую, как любовь. Я набросился на торчка и выложился по полной.
Лучшие поводки для собак долговечны и очень прочны, их трудно порвать. Первый удар я нанес пластиковой рулеткой, из которой вытягивается шнур, и это всего лишь ошеломило торчка. По его сосредоточенному взгляду я понял, что медлить нельзя, и сделал подсечку, которой однажды научил меня сын, занимавшийся карате. Подсечка вышла кривая, но сработала. Я приземлился на торчка, все еще держа поводок в руке. Ни секунды не колеблясь, я принялся наносить удары рулеткой снова, и снова, и снова. Пластик даже не потрескался, и шнур не втянулся, ведь на другом конце по-прежнему лежал мертвым грузом мой любимый пес. Когда тело торчка обмякло, я поначалу не особо испугался.
А потом вдруг осознал, что плачу и пытаюсь дозвониться жене, но она не берет трубку. Я все набирал ее номер, а она все не отвечала, и по ходу дела я в легкой панике сообразил, что меня ожидает в ближайшем будущем и что нужно сделать. Я задумался, как унести Сейдона вниз с горы, чтобы мы могли оплакать и похоронить его как положено, и внезапно ощутил тяжесть трупа торчка, о которой не подумал раньше. Слова «труп торчка» зазвенели в голове, и я принялся за дело так стремительно, будто мне это не впервой.
Никто не расследовал исчезновение наркомана или его машины с вашингтонскими номерами. В тот день жена с сыном уехали, и у меня было достаточно времени, чтобы все схоронить. На нашем участке в семь акров хватало деревьев и кустов – хоть слона прячь. Машину я закатил подальше в кусты, куда мы никогда не ходили. То есть сначала я выкопал яму и зарыл в ней торчка, а затем поставил сверху машину. А если вдруг однажды жена или сын ее найдут, что с того? Просто вызовем эвакуатор и увезем, вот и все дела.
Вернувшись домой, они заплакали при виде тела Сейдона. Потом мы его похоронили. Плакали и вспоминали все, за что мы его так любили. Жена гладила меня по спине, думая, что я сильно переживаю.
Я перестал бегать по холмам вокруг нашего дома и нашел другой маршрут, в паре миль от нас. Он был длиннее, зато там практически никого никогда не встречалось. Однако примерно через год после того, как убил торчка поводком, я заметил грузовичок и рядом мужика с мусорным мешком, выглядевшим так, словно в нем лежал труп. Мужик перетащил мешок на кучу мусора и веток и поджег ее.
Бо́льшую часть происходящего я видел издалека. Я бежал обратно к месту, где оставил свою машину, и по дороге мне пришлось миновать мужика. Когда я добрался до него, он уже вернулся к грузовичку, курил и смотрел на огонь – наверное, хотел убедиться, что все сгорит дотла. Пробегая мимо, я поймал его взгляд. И он мне заглянул прямо в душу. Я не хотел, но такие вещи случаются помимо нашей воли. Он словно искал во мне что-то, некое сходство, которое я бы предпочел ему не показывать: у нас обоих были тайны, требующие сожжения или захоронения. И он подмигнул мне, будто нас объединял секрет, известный только нам, живущим в этой глухомани, где нас никто не видит: нам ничего не будет, если придется кое-что сделать, и лучше бы мне промолчать про костер, добежать до финиша и вернуться к тихой жизни в горах, с женой, сыном и двумя другими нашими собаками, не подвергаясь опасности от безбашенных торчков; сделать вид, будто ничего не случилось, ни убийства, ни захоронения; дать костру поглотить все, углям – остыть, а пеплу – развеяться по ветру у подножия холмов и вверх, к границе снегов на вершинах Сьерра-Невады, где огонь становится все опаснее из-за глобального потепления. И разве жена не собиралась расчистить наш участок, чтобы обезопасить его от пожаров? Разве они не найдут машину торчка? И тогда жена наверняка снова спросит, как и в день гибели Сейдона: «Так кто, ты говоришь, сидел за рулем машины? Как она выглядела?» И я пойму, что она меня проверяет, что всегда подозревала, будто я соврал про марку машины, и забуду сказанное в тот раз. Все это я прочитал в глазах того мужика, пробегая мимо него и запаленного им костра по проселочной дороге: как правда выйдет наружу, как откопают тело наркоши, которого я убил из ярости, чистой, как любовь.