Несколько недель назад мы рисковали жизнью, помогая перетащить в его квартиру чертежный стол и еще кое-какую мебель из квартиры 4С, где раньше жил политический карикатурист. Того сначала власти Сальвадора выгнали из страны, а затем иммиграционная полиция США депортировала обратно на родину, – Боже, спаси его душу и души многих других! В Америке у него не было родственников, и никто не мог забрать вещи, поэтому Эль Супермен умолял нас помочь ему перетащить художественные принадлежности карикатуриста на Криптон[90], как он называл огромную квартиру, выделенную ему управляющей компанией в качестве компенсации за «дерьмовую зарплату». Эль Супермен вечно устраивает представление сразу после напоминаний про просроченную арендную плату. Конечно, мы стали оправдываться, что нас в семье пятеро, включая пожилую женщину и двух хорошо воспитанных, чистых, умненьких и говорящих по-английски детей с американским гражданством. Тогда Эль Супермен извинился и зашмыгал носом: мол, он полагал, что из всех жильцов дома может рассчитывать на людей, благословленных фамилией вроде нашей. Как добрые самаритяне, мы сдались, вставили в наши самодельные маски прослойку из бумажных полотенец и согласились оказать ему услугу.
Криптон выглядел как склад: нам пришлось лавировать между чем попало – от старых подсвечников и керамических плиток до коробок двухслойной туалетной бумаги и натурального антисептика для рук.
«Универмаг кромешного ада, характерный для пандемии», – прокомментировал Эль Супермен между затяжками косяка.
Вместо того чтобы угостить напитками в благодарность за помощь, он дал нам подписанный набросок своего последнего, незаконченного плаката.
«Благодаря пандемии мои стихи и рисунки обретут популярность!» – заявил наш антигерой, открывая банку слабоалкогольной газировки «Корона хард Зельцер» со вкусом манго.
И вот, стоя в холле, мы инстинктивно отошли на шесть футов от законченного плаката: дядя Сэм в маске показывал нам средний палец со словами «Пошел ты, ковид!»
«Сам ты пошел, Эль Супермен!» – огрызнулась наша старушка-свекровь.
Младший все нажимал кончиком зонта на кнопку звонка с пометкой «С».
И тут мы заметили такой плевок в душу, хуже которого не придумаешь: нашу фамилию вычеркнули с панели домофона, рядом с кнопкой квартиры 3А. Если бы ее замазали, было бы не так обидно, но ее вычеркнули жирной черной линией – скорее всего, проведенной одним из тех дурацких перманентных маркеров, которые мы вынесли из 4С.
Перечеркнули самое святое для нас.
Перечеркнули то самое, ради чего мы нарушили карантин и уехали на родину, вняв мессианскому призыву Сказителя.
Перечеркнули историю, вымощенную золотыми веками, гораздо древнее этой Богом забытой страны.
Наш младший поднял ногу и носком кроссовки все нажимал на кнопку звонка управдома.
За стеклянной дверью наконец появился Эль Супермен – в самом дальнем конце коридора, освещенного флуоресцентной лампой. Призрачное видение в кальсонах, синей маске и пыльно-желтых кроксах. Когда он приблизился к дверям в холл, мы заулыбались, замахали и подняли сумку с ямайским ромом из магазина в аэропорту, изначально привезенным для родственников из Бруклина.
Развевающаяся красная накидка Эль Супермена вселила в нас надежду.
В альтернативной Вселенной Эль Супермен раскрыл бы объятия и воскликнул: «Добро пожаловать домой! Как прошла ваша поездка? Встретились ли вы с родственниками, которых искали? Когда-нибудь я приеду в вашу страну, найдите мне сменщика! И не забудьте, что пора платить за аренду – „Черные жизни важны“, ребята! Ах да, а еще я сменил код на дверях, чтобы не пускать сюда нашего лохматого презика с его бандой воров. Новый код – четыреста сорок. Хе-хе-хе! Сезам, откройся!»
Но в нашей реальной Вселенной он не сказал ни слова и не посмотрел нам в глаза. Рукой в резиновой перчатке Эль Супермен подсунул под дверь конверт.
Ошарашенные, мы смотрели, как он зашаркал обратно в свою квартиру.
Мы стучали и стучали по стеклу.
Когда Эль Супермен ушел, мы стали по очереди нажимать все кнопки на домофоне, включая нашу собственную. По холлу эхом разносились потрескивающие ответы: «Кто это?.. ¿Quién es?..[91] Кто это?.. Qu’est-ce?..[92] Кто…» Мы раз за разом выкрикивали свою фамилию. Никто нас не впустил.
На конверте жирным шрифтом «Таймс нью роман» была напечатана наша фамилия. В письме сообщалось, что в соответствии с договором, подписанным нами с «Ривингтон менеджмент» более десяти лет назад, нам запрещено входить в здание, пока мы не выполним три условия. Нас просили заметить, что эти условия выполнить невозможно: (1) провести месяц в карантине – да, целый месяц; (2) получить отрицательные результаты тестов на альфа, бета, гамма, дельта и все прочие возможные в будущем штаммы нового коронавируса SARS-CoV-2; (3) полностью оплатить аренду за прошлые, текущие и будущие месяцы. Несоблюдение хотя бы одного из условий приведет к лишению нас статуса участников программы государственного регулирования арендной платы и возбуждению иска по выселению из вышеупомянутой квартиры 3А в соответствии с законом о возвращении собственности.