Я очень обрадовался, когда дочка пришла домой с птенчиком в руке – крохотным розовым существом с выпученными глазами и без перьев. Он отвлекал ее от матери, неспособной встать с кровати. Птенца выбросили из гнезда из-за покалеченной лапки, со сжатыми в кулачок коготками. В детстве у меня жил ручной скворец, и я был особенно счастлив видеть, как дочка проживает похожий опыт.
Она положила птенца в коробку из-под обуви, выстелив ее полотенцем. Носилась по всей нашей квартире в Квинсе, била мух и давила тараканов, а затем бросала раздавленную добычу в клювик птенца. Он все время хотел есть и начинал пищать изо всех сил, когда видел дочку. Поубивав всех насекомых в доме, она совершила набег на холодильник за сырой котлетой: скатывала из фарша шарики и скармливала птенцу. Она кормила его днем и ночью. Раздавался его писк, а затем я слышал, как она встает с постели, суетится вокруг него и кормит, и писк прекращался на час-другой, а потом начинался снова.
Дочка назвала птенца Летуном, заявив, что он принадлежит небу, даже если не может летать. «Я Землянка, а он Летун», – объяснила она мне. Птенец быстро рос и вскоре покрылся черными перьями, которые переливались на солнце темно-синим. Он смотрел желтыми бусинками глаз, наклоняя голову набок. Дочка взяла в библиотеке книжку про птиц и выяснила, что это гракл. Согласно книге, граклы едят все, включая пищевые отходы. Она кормила его семенами подсолнуха, вареными яйцами, печеньем «Поп-тартс» и «Динг-донгс». Однако больше всего он любил мягкое печенье с инжирной начинкой.
Гракл не певчая птица, петь он не умел. Он квакал и издавал звуки, похожие на скрежет ногтей по классной доске. Когда дочка гладила его по голове, он закрывал глаза и вытягивал шею, подставляя ее, словно собака.
Дочка поняла, что гракл не полетит, если его искалеченная лапка не сможет обхватить ветку, поэтому каждый день разжимала ему коготки и зацепляла их за свой палец. Однажды, когда он сидел у нее на пальце, она слегка подбросила его, и он со стуком упал на пол и разорался от злости. Ему не понравилось подобное обращение. Ха! Дочка продолжала его подбрасывать снова и снова, и в конце концов он сообразил, что от него требуется, и научился летать. Совсем скоро он уже летал по всей квартире. Я купил птичью клетку и повесил ее на крючок в спальне дочки. Внутрь мы положили еду, и гракл стал залетать в клетку на ночь.
Когда пришло лето, дочка умоляла меня вынести Летуна на улицу. Я переживал, что он улетит, но она настаивала: он никогда ее не оставит. В то время состояние жены все ухудшалось, депрессия утягивала ее на дно, но, конечно же, тогда я этого не знал, просто отчаянно хотел держать нашу малышку как можно дальше от дома и ее матери. Она знала, что мама больна и должна оставаться в постели, но не знала точно, в чем дело. Дочка вынесла гракла в клетке в небольшой парк под названием «Роща ветеранов» на Уитни-авеню. Она открыла дверцу – гракл вылетел из клетки и сел на дерево, но, когда она постучала по клетке и положила в нее печенье с инжирной начинкой, сразу вернулся. Дочка ходила в тот парк при любой возможности. Открывала дверцу клетки, и гракл летал по окружающим деревьям, иногда часами, но, как только она стучала по прутьям, тут же залетал обратно, начинал каркать и выпрашивать свою печеньку с инжиром.
Той осенью моя жена наложила на себя руки: выпила таблетки. Слава богу, Есси была в школе. Я соврал, будто мама вернулась в Румынию. Разве мог я сказать ей правду? Может быть, я поступил неправильно, ведь моя девочка сильно разозлилась на мать за то, что та нас бросила. На самом деле моя жена в своем безумии верила, будто должна покончить с собой ради любви к Есси: мысль о том, что ее психическое заболевание разрушит жизнь дочери, приводила ее в ужас.
Дочка упорно настаивала, что Летун никогда ее не бросит. Она была в этом абсолютно убеждена. Однако через неделю, когда она взяла его в Рощу ветеранов, там, на верхушках деревьев, сидела стая граклов. Она открыла клетку – Летун выпорхнул и присоединился к ним. Как бы Есси ни свистела и ни стучала по клетке, пытаясь заманить его обратно печенькой с инжиром, он не хотел возвращаться. Она оставалась там, звала его до заката, а потом стая поднялась и исчезла над крышами – улетела на юг.
Много недель подряд она все ходила в Рощу ветеранов с упаковкой инжирного печенья и клеткой, стучала по ней и звала Летуна. Но он так и не вернулся.